Открытое письмо
председателю Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки России М.П. Кирпичникову
«В диссертационную сферу стала активно проникать коррупция…
На место кропотливого научного труда, требующего вдохновения,
честности и терпения, приходит откровенное жульничество».
(В.И. Загвязинский, 2008)
Уважаемый Михаил Петрович!
К Вам обращается Порядков Леонид Федорович.
Мое обращение к Вам касается диссертационного плагиата. Дело в том, что в 2003 году я столкнулся с вопиющим плагиатом в докторской «диссертации» сотрудника Ярославской медакадемии В.Н. Малашенко, который при этом грубо нарушил мои изобретательские (патентные) и авторские права. (Диссертация утверждена ВАКом 07.06.2003 г., протокол №1066). Нарушение моих интеллектуальных прав со стороны В.Н. Малашенко выразилось в том, что в свою «диссертацию» он незаконно включил результаты экспериментальных исследований, при выполнении которых использовались 8 моих защищенных патентами изобретений и 2 рационализаторских предложения, причем патент на одно из изобретений (RU 2102005) поддерживался в силе путем уплаты ежегодных патентных пошлин. Он нагло присвоил себе авторство на разработанный мною «Способ моделирования механической непроходимости желчных протоков» (удостоверение на рацпредложение №667, выданное мне в НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского). При этом плагиатор не привел ссылок ни на одну из использованных им моих разработок и на мое авторство, как того требовал Закон об авторском праве и Положение о порядке присуждения ученых степеней. Также без ссылок на автора и на источник заимствования В.Н. Малашенко в свою «диссертацию» включил 6 оригинальных рисунков из моих публикаций. Нарушение моих авторских прав выразилось также в том, что В.Н. Малашенко была опубликована статья (Малашенко В.Н., Чумаков А.А., Попова Т.С. Обоснование применения энтеральной терапии при механической желтухе. Сб. научных трудов «Актуальные вопросы неотложной хирургии». М., 2003, С. 55-57.), в которой излагаются результаты экспериментальных исследований, выполнявшихся коллективом сотрудников, но ссылка на фактических исполнителей работы, в том числе и на меня как на соисполнителя, в опубликованной статье отсутствует. В главы 2 (стр. 111-121) и 5 (стр. 224-244) «диссертации» В.Н. Малашенко незаконно включил результаты научных исследований, проводившихся сотрудниками НИИ скорой помощи им. Склифосовского в 1999 г. при непосредственном моем участии в качестве ответственного исполнителя (НИР №057, стр. 8-38.). Он не принимал никакого участия в проведении экспериментальных исследований, соответственно, его фамилия не значится и в списке исполнителей НИР. Как истинный плагиатор В.Н. Малашенко в своей лжедиссертации не указал источник незаконного заимствования, а в дословно переписанном и включенном в «диссертацию» тексте чужого научного отчета не привел ссылок на фактических авторов-исполнителей экспериментальных исследований. (Ознакомиться с таблицами сравнительного сопоставления включенных в «диссертацию» В.Н. Малашенко сворованных текстов с текстами из первоисточников можно на сайте
http://www.zrd.spb.ru/news/2010-02/news-1034.htm).
Неправомерно использованные В.Н. Малашенко материалы чужих научных исследований, несомненно, относятся к основным результатам его «диссертации»:
1) из 9 пунктов, в которых сформулированы основные положения псевдодиссертации, формулировки 4-х пунктов основываются на сворованных материалах – это пункты 2, 3, 5, и 6;
2) из сформулированных плагиатором 7 положений о научной новизне диссертационной работы 4 положения основываются на включенных в лжедиссертацию чужих материалах – это пункты 3, 4, 5 и 6;
3) три вывода, вытекающие из изложенных в квазидиссертации результатов научных исследований, также основаны на незаконно использованных чужих материалах – это выводы 8, 10 и 12.
Факт нарушения моих интеллектуальных прав был подтвержден 09.01.2004 комиссией, созданной по распоряжению дирекции НИИ скорой помощи им. Н.В Склифосовского специально для рассмотрения моих претензий к плагиатору В.Н. Малашенко. Но, тем не менее, члены диссовета Д 850.010.01, в котором проходила защита фиктивной диссертации, при повторном ее рассмотрении не захотели «выносить сор из избы» и проигнорировали заключение комиссии. Кстати, несколько «принципиальных» членов диссовета ранее участвовали в работе комиссии, установившей факт плагиата, и их подписи стоят под соответствующим заключением. Покровители плагиатора использовали намеренную ложь, грубую подтасовку фактов, фальсификацию документов, волокиту, отказывали в просьбах ознакомиться с заключениями экспертов по моим обращениям, никак не реагировали на очевидные свидетельства морально-этической нечистоплотности как самого В.Н. Малашенко, так и его «научного консультанта» сотрудницы НИИ скорой помощи Т.С. Поповой. (Вторым консультантом у плагиатора был сотрудник Ярославской медакадемии А.А. Чумаков).
22.04.2009 г. непосредственно Вам, Михаил Петрович я отправил заказное письмо (с уведомлением о вручении) в котором документально обосновал наличие откровенного плагиата в «диссертации» В.Н. Малашенко, связанного с нарушением моих интеллектуальных прав. Прошло вот уже 20 месяцев, но ответа из ВАК я до сих пор так и не получил, несмотря на Ваши неоднократные публичные заверения: «Если всплывет какой-то из ряда вон выходящий случай, мы, разумеется, не оставим его без внимания» «И если выявлены и доказаны факты мошенничества при выполнении диссертации, надо, чтобы научному сообществу, обществу стала известна вся цепочка: где изготовлена диссертация, кто руководитель, кто дал положительные отзывы, порой не читая работы, в каком совете защищена. Герои должны быть публично названы по именам. Это необходимо».
Молчание принято считать знаком согласия. В связи с этим хотелось бы получить уточняющий ответ: Ваше упорное молчание означает согласие с моими доводами или же Ваше молчание – это знак одобрения шулерских махинаций плагиатора?
23.04.2009 г. аналогичное письмо было мною отправлено также руководителю Рособрнадзора Л.Н. Глебовой. Через 14 месяцев на это письмо я получил ответ от начальника управления аттестации научных и научно-педагогических работников Рособрнадзора Н.И. Аристера, который сообщил следующее: «Экспертный совет по хирургическим наукам, рассмотрев материалы, представленные диссертационным советом при НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, решил поддержать мнение диссертационного совета об отсутствии оснований для пересмотра положительного решения диссертационного совета при НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, принятого в 2003 году и Президиума ВАК России от 6 июня 2003 года о присуждении В.Н. Малашенко ученой степени доктора медицинских наук».
Из этой бюрократической отписки, следует, что чиновники от науки обошли молчанием большинство выдвинутых мною претензий к В.Н. Малашенко. Голословное же утверждение о том, что В.Н. Малашенко якобы «принимал непосредственное и активное участие в проведении всех экспериментальных работ», это ничто иное, как намеренная ложь. Естественно, заведомо ложные утверждения чиновников никакими доказательствами не были подкреплены (письмо от 08.07.2010 №08-01-09/754). В рассматриваемом письме Н.И. Аристера вообще даже не упоминается вопрос о грубом нарушении плагиатором В.Н. Малашенко моих исключительных патентных (изобретательских) прав, которые закон относит к имущественным правам.
Одной из причин, якобы оправдывающих жульнические махинации В.Н. Малашенко, явилось то, что, как это следует из письма Н.И Аристера от 31.03.2010 (№275/08-01-09), для повторного рассмотрения экспертный совет использовал не тот экземпляр «диссертации», который согласно п. 35 «Положения о порядке присуждения ученых степеней» находится на ответственном хранении в Центральной научной медицинской библиотеке, а сфальсифицированный экземпляр «диссертации» В.Н. Малашенко из библиотеки НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. Фальсификация была осуществлена уже после того, как ВАК одобрил результаты защиты диссертации. Известно было об этом и в экспертном совете ВАК, т.к. одним из членов совета является зам. д-ра НИИ скорой помощи, распоряжением которого как раз и была создана вышеупомянутая комиссия, в 2004 году констатировавшая наличие откровенного плагиата в «диссертации» В.Н. Малашенко. Этот факт свидетельствует также и о имевшем место неразрешенном «конфликте интересов». Согласно утверждению министра Минобрнауки А.А. Фурсенко, «у нас, к сожалению, конфликтов интересов в науке избежать никогда не удается. Научное сообщество — очень тесное. Формально может не быть никакой связи, а де-факто — это супераффилированные люди» [Фурсенко А.А., 2010].
Даже уже только одного из упомянутых обстоятельств – использования для экспертизы заведомо сфальсифицированного экземпляра диссертации – достаточно для того, чтобы не доверять результатам повторной экспертизы фальшивой диссертации В.Н. Малашенко. Весьма странным представляется также и то, что при повторной экспертизе некондиционной диссертации экспертным советом не было проведено ее сравнительное сопоставление с отчетом по НИР, содержание которого слово в слово было переписано и без ссылок как на источник заимствования, так и на авторов было включено в псевдодиссертацию. При этом эксперты сознательно проигнорировали тот факт, что у плагиатора нет ни одной публикации, касающейся экспериментальных исследований, результаты которых он незаконно включил в свою фиктивную диссертацию. Этим самым было нарушено одно из основных требований Положения о порядке присуждения ученых степеней.
Противоправный поступок плутоватого соискателя ученой степени однозначно характеризуется как плагиат, который «определяется как использование текста или других элементов публикации (рисунков, схем, таблиц) без разрешения или указания на источник этих материалов» (Власов В.В., 2009). А вот как толкует понятие плагиата Генеральная прокуратура РФ (2001): «Присвоение авторства (плагиат) выражается в том, что лицо провозглашает себя автором чужого произведения, выпуская его полностью или частично под своим именем. Присвоением авторства признается выпуск произведения, созданного совместно с другими авторами без указания фамилий соавторов, использование в своих трудах чужого произведения без ссылки на автора». По образному выражению журналиста А. Калашникова, «плагиат – незаживающая рана… Происхождение этой раны ни у кого не вызывает сомнений: пренебрежение правилами элементарной гигиены. Плагиат – болезнь грязных рук».
Мошеннические махинации плагиатора В.Н. Малашенко, связанные с нарушением интеллектуальных прав многих научных сотрудников, по-видимому, были тщательно срежиссированы его так называемым «научным консультантом» Т.С. Поповой. Как оказалось, помимо вышеупомянутого, в лжедиссертацию В.Н. Малашенко были включены результаты экспериментальных исследований еще из одного отчета по теме НИР «Отбор и клиническое изучение энтеросорбентов для дезинтоксикационной терапии при хирургической травме на этапах медицинской эвакуации». Экспериментальная часть этой НИР выполнялась в 1991-1992 гг. в НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского по договору с военным ведомством. Плагиатор никакого отношения к выполнению указанной НИР не имел, соответственно, его фамилия не значится и в списках исполнителей научной работы. Руководителем НИР была все та же Т.С. Попова, по всей вероятности, являвшаяся организатором крупной диссертационной аферы. В «диссертации» В.Н. Малашенко текст на стр. 121-122 и 245-259 представляет собой слово в слово переписанный тест из вышеуказанного отчета по теме НИР «Отбор и клиническое изучение…» (стр. 6-27).
При этом вскрылась еще одна мошенническая операция, организованная, по-видимому, все той же Т.С. Поповой. Это касается канд. «диссертации» еще одного сотрудника Ярославской медакадемии – С.В. Козлова: «Микрохолецистостомия с энтеросорбцией и энтеральным питанием в лечении острого холецистита у больных с высокой степенью операционного риска» (Ярославль, 1999). Эта «диссертация» также оказалась зараженной вирусом плагиатства. «Научным консультантом» у диссертанта была Т.С. Попова, а научным руководителем – сотрудник Ярославской медакадемии А.А. Чумаков. Один из разделов этой плагиаторской диссертации полностью состоит из дословно переписанного текста вышеупомянутого отчета по научным исследованиям, проводившимися сотрудниками НИИ скорой помощи в 1991 году по договору с военным ведомством. В списке исполнителей НИР фамилия С.В. Козлова не значится. В его «диссертации» текст на стр. 42-46 и 105-120 представляет собой слово в слово переписанный тест из вышеуказанного отчета по теме НИР «Отбор и клиническое изучение…» (стр. 6-27). Сворованные тексты из указанного отчета по военной тематике в «диссертациях» В.Н. Малашенко и С.В. Козлова оказались идентичными. И это при том, что научными консультантами и руководителями у обоих аферистов были одни и те же лица – Т.С. Попова из НИИ скорой помощи и А.А. Чумаков из Ярославской медакадемии, которые в силу своих обязанностей должны были бы знать о научном жульничестве соискателей ученых степеней.
02.08.2010 г. я обратился к Аристеру Н.И. с просьбой предоставить мне возможность ознакомиться с заключениями диссовета и экспертного совета ВАК по результатам повторного рассмотрения материалов плагиаторской диссертации В.Н. Малашенко, которое было инициировано исключительно моим обращением к Вам и к руководителю Рособрнадзора. При этом я ссылался на Конституцию России и закон «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ», обязывающих должностных лиц обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, касающимися рассмотрения обращения. Однако Аристер Н.И. ответил отказом и предложил мне обратиться к плагиатору В.Н. Малашенко с тем, чтобы тот выдал мне «доверенность на право запрашивать соответствующие документы»!? (письмо от 08.09.2010 г. №990/08-01-09). И до чего только не додумаются современные бюрократы с академическими званиями! А ведь некоторое время назад Вы, Михаил Петрович публично заявляли: «Нет более важной задачи, чем сделать работу нашей экспертной системы максимально прозрачной и открытой для общества. Закрытость может и должна присутствовать в процессе экспертизы, но не в ее результатах. Изучение материалов, представленных на соискание ученых степеней и званий, - интимный процесс. А вот результаты должны быть очевидны и доступны всем, кто этим интересуется».
В процессе безрезультативной переписки Рособрнадзор так ни разу и не выразил своего собственного отношения к диссертационному плагиату В.Н. Малашенко. Вся активность чиновников свелась к простой ретрансляции голословных утверждений покровителей плагиатора и лиц, ответственных за необоснованное присвоение мошеннику от науки ученой степени доктора медицинских наук. Большинство затронутых в моем обращении вопросов вообще было проигнорировано. Между тем, согласно «Инструкции о порядке рассмотрения обращений граждан в Рособрнадзоре», «ответы на обращения граждан должны быть аргументированными, с разъяснением всех затронутых в них вопросов». Получается, что чиновники Рособрнадзора занимались не контролем, а его профанацией. На ненадлежащее исполнение Рособрнадзором своих функций, на нарушения им требований законодательства о порядке рассмотрения обращений и заявлений граждан указывала и Генпрокуратура РФ. Анализ всего вышеизложенного наводит на мысль, что кто-то намеренно и, похоже, небескорыстно тормозит расследование диссертационной аферы. Куда ни обратись, все упирается в демонстративное бездействие, откровенное вранье, в процедурные несуразности, прописанные в Положениях «подставы», а также в предвзятость и недобросовестность тех, кто по долгу службы и по совести должен был бы воздать должное аферисту от науки, цинично проигнорировавшему морально-этические заповеди и нагло нарушившему интеллектуальные права других членов научного сообщества. Налицо устойчивая толерантность контрольно-экспертной научно-бюрократической системы к здравому смыслу, установленным правилам и законам. В общем, куда ни кинь – всюду клин. «Создается впечатление, что реальные проблемы не интересуют элиту научного сообщества, хотя бы потому, что эта элита несет ответственность за само существование таких проблем» [Воробьев К.П.].
Обе организованные Т.С. Поповой диссертационные аферы под кодовым названием «научное консультирование» заключались в незаконной передаче (или продаже?) плагиаторам В.Н. Малашенко и С.В. Козлову результатов чужих научных исследований. Одновременно с передачей научных материалов состоялась также и передача соискателям халявных ученых степеней соответствующего опыта организации мошеннических махинаций в науке. Попова Т.С., имеющая собственный плагиаторский опыт, пренебрегла морально-этическими нормами и требованиями российских законов, в том числе и закона «О науке…», поставив диссертационный плагиат на поток. При этом предусмотренная законом ответственность за научное шулерство ее вовсе не беспокоит, поскольку, как она заявляет, в ВАКе у нее «все схвачено» и это гарантирует ей безнаказанность.
Присуждение ученой степени В.Н. Малашенко и С.В. Козлову было проведено с грубым нарушением «Положения о порядке присуждения ученых степеней», но исправлять свои ошибки ВАК не собирается. «Похоже, плагиат и нарушение авторских прав становятся одним из самых массовых видов спорта в родимом отечестве. Воруют все и у всех» [Гаврилов А., 1999]. Возможно, именно вследствие того, что плагиат стал весьма банальным явлением, руководство ВАК решило вообще не реагировать на вопиющие факты тривиальнейшего плагиата в лжедиссертации В.Н. Малашенко. И не в последнюю очередь, благодаря именно снисходительно-безразличному отношению ВАК к плагиаторам, Россия является единственной страной, в которой государство выплачивает статусную ренту не только за честно заслуженную ученую степень, но и за махровый диссертационный плагиат. Очевидно, что такая поощрительная мера для жуликов от науки может лишь способствовать процветанию научного плутовства и «ведет к превращению науки в циничный бизнес по производству диссертаций, что в настоящее время вполне осознается в нашем обществе» [Леонов В.П. и др., 2001]. Остается только надеяться, что эту позорную ситуацию когда-нибудь осознают и чиновники от науки.
Складывающаяся ситуация вокруг "бодяжной" диссертации В.Н. Малашенко является убедительным подтверждением ранее сделанного А. Граником вывода о том, что «сегодняшняя система присуждения ученых степеней в России находится в глубоком кризисе, совершенно не отвечает тем задачам, которые перед ней стоят, является рассадником многочисленных махинаций и приносит серьезнейший урон федеральному бюджету» [Граник А., 2008]. А может быть, кому-то выгодно закрывать глаза на сложившуюся ситуацию? «Плутовство дает доход, значит, правда не пройдет!» [Туманов К.]. Возможно, как раз в этом и кроется ответ на вопрос: “Почему у нас в стране всегда дают зеленый свет жуликам и прохвостам?” [Еропкина Е.П., 2005]. И не в этом ли одна из причин того, что «половина защищаемых диссертаций в стране - липовые, как докторские, так и кандидатские»? [Кутафин О.Е.].
Таким образом, «на место кропотливого научного, труда требующего вдохновения, честности и терпения, приходит откровенное жульничество, стремление купить, не создавая» [Загвязинский В.И., 2008]. Согласно осведомленному мнению чл.-корр. РАО Куцева Г.Ф., «коррупция на уровне тех, кто готовит работы, тех, кто апробирует, тех, кто утверждает, очень большая». «На самом деле, что такое ВАК? ВАК – это система экспертизы. Он разбрасывает диссертации по экспертам, а эксперты, увы, могут покупаться» [Салтыков Б.Г., 2005].
Согласно авторитетному мнению президента Общества специалистов доказательной медицины проф. В.В. Власова, «главная проблема с фабрикацией, фальсификацией или плагиатом (ФФП) состоит в том, что при всеобщем понимании абсолютной неприемлемости ФФП большинство ученых и администраторов не готовы систематически прилагать усилия по противостоянию им. В лучшем случае предпринимаются некие негласные меры, вроде понуждения фальсификатора или плагиатчика к добровольному увольнению. Чаще всего случай стараются замять. Очевидная причина в том, что случаи ФФП наносят больше урон вузу, институту, и эти случаи проще скрыть, чем расследовать» [Власов В.В., 2007].
Сходное с этим мнение касательно интеллектуального воровства в науке и у известного журналиста А.И. Акопова: «В самом деле, почему плагиат и все виды воровства не осуждаются никаким образом? Почему ни сверху, ни снизу нет четко выраженной борьбы за чистоту науки? Я думал об этом. Одно из объяснений в том, что любое такое разбирательство стало бы вынесением сора из избы, что могло бы нанести вред престижу учреждения и самой науки... Когда человек поднимает-таки вопрос о плагиате, о воровстве его идей и текстов, что происходит? Он неминуемо становится виновником скандала, потому что его делают таковым. И руководители, и власть, и воры – объединяются против вынесения сора на публику... И получается, что проблема воровства в науке - сплошь моральная, этическая» [Акопов А.И., 2005]. И убедительным подтверждением этому служит весьма неприглядная ситуация вокруг плагиаторской диссертации В.Н. Малашенко.
Таким образом, «заявление нынешних руководителей ВАК об ужесточении требований к деятельности диссертационных советов, о повышении гласности во всей цепочке аттестации мало чем подтверждается в реальной жизни» [Емельяненков А.Ф., 2008]. На недостаточный контроль со стороны ВАК за деятельностью диссертационных советов и на широкое распространение откровенного плагиата при подготовке диссертационных работ обращала внимание и Генеральная прокуратура РФ.
«Проблема неэтичной научной деятельности является одной из самых болезненных в научном сообществе и привлекающей наибольшее внимание критиков науки» [Власов В.В., 2003]. Совершенно очевидно, что улучшение и поддержание здорового нравственно-этического климата в научной среде возможно лишь тогда, когда информация о случаях несоблюдения этических норм будет широко доводиться до сведения научной общественности и будет создана атмосфера нетерпимости к «оборотням от науки». «Мошенничество в науке - обычное преступление, которое должно расследоваться, как и всякое другое» [Логинов В.С., Дорошенко С.И., 1992].
Мое настойчивое стремление добиться справедливого разрешения конфликтной ситуации объясняется тем, что русским человеком больнее всего воспринимается «нарушение справедливости, триумф людей без стыда» [Костиков В.В., 2004].
