Восприятие реальности

[X-ray555]

Auri, с точки зрения реального восприятия. Хотя "неинтересно стало" - это уже хорошее начало

[X-ray555]

***

[132] Когда у меня не было знания, я отвращался от преступников, грешников, падших, хотя во мне самом было с избытком и преступления, и греха, и грязи; когда же я очистился и печать спала с глаз моих, я низко поклонился в духе вору и убийце и припал к стопам проститутки; ибо я увидел, что эти души приняли на себя ужасное бремя зла и выпили за всех нас яд - эту грязную пену на волнах мирового океана.

Шри Ауробиндо, "Мысли и афоризмы".

[Auri]

Auri, с точки зрения реального восприятия. Хотя "неинтересно стало" - это уже хорошее начало

люди, ушедшие в философскую эзотерику, действительно сложнотипируемы
однако, к теоретизированию более склонны интуиты, а к практикам изменения реальности - сенсорики

[X-ray555]

однако, к теоретизированию более склонны интуиты, а к практикам изменения реальности - сенсорики

Теория без практики - пустопорожние переливания, а практика без теории - игры с огнем. Имеет смысл только практика, основанная на теории.

[Selika]

Теория без практики - пустопорожние переливания, а практика без теории - игры с огнем. Имеет смысл только практика, основанная на теории.

в цитатник!

[X-ray555]

***

Счастье не приходит, когда вы его ищете; это побочный продукт, оно приходит, когда есть доброта, есть любовь, нет амбиции, когда ум спокойно ищет то, что истинно.

Джидду Кришнамурти, "Подумайте об этом".

[X-ray555]

no title

Нажмите на ссылку для просмотра в полном размере:
http://polaris-surgut.ucoz.ru/_fr/0/6084111.jpg

no title

Нажмите на ссылку для просмотра в полном размере:
http://polaris-surgut.ucoz.ru/_fr/0/5999222.jpg

no title

Нажмите на ссылку для просмотра в полном размере:
http://polaris-surgut.ucoz.ru/_fr/0/6718246.jpg

[X-ray555]

***

Вопрос: Супружество — это необходимость или роскошь?

Кришнамурти: Сексуальная потребность легализована благодаря браку. Общество требует защищать детей. Это одна из причин так называемого супружества, брака. Брак возникает также по психологическим причинам. Человеку нужен товарищ, некто, кем можно обладать, над кем можно доминировать, кто даст ему психологический и физический комфорт. Таким образом, либо мужчина, либо женщина доминирует и делает второго человека зависимым. И сексуальное обладание, и экономическое обладание приносят наслаждение. Таким образом, обладание становится исключительно важным компонентом отношений, и это ведёт ко всякого рода мучениям, недоверию и подозрениям. Там, где есть стремление обладать и наслаждаться, не может быть любви. Как может существовать любовь, если вы безжалостны в своей обычной жизни; если вы хитры и озабочены соперничеством в своих делах? Вы не можете эксплуатировать своего соседа, брать его измором, а потом приходить домой и страстно, всем сердцем любить свою жену и детей. Эксплуатация другого человека разрушает любовь к вашей жене и детям. Когда дети становятся средством утверждения «я» или их используют для реализации «я», или к ним относятся лишь как к игрушкам, не может быть любви. Лишь любовь и разум могут разрешить сложную проблему брака.
Чтобы понять наши человеческие проблемы, необходима любовь. Одни лишь законодательные меры не могут обеспечить наличие чуткого разума, благодаря которому возникает понимание в отношениях. Вы не можете быть амбициозным и при этом чутким. Вы не можете быть промышленным магнатом, политиком, главой организации и при этом быть милосердным. Наши человеческие проблемы нужно понимать, а не просто осуждать или оправдывать. Это понимание приходит благодаря осознаванию того, что есть.

Джидду Кришнамурти, десятая беседа в Бомбее.

[X-ray555]

***

Вопрос: На чём должны быть основаны правильные источники дохода? Как я могу выяснить, правильным ли способом я зарабатываю на жизнь? Как я могу найти правильный источник заработка в изначально неправильном обществе?

Кришнамурти: В изначально неправильном обществе не может быть правильных способов заработать себе на жизнь. Такие способы неизбежно будут способствовать всеобщему страданию и разрушению. Это общество основано на зависти, вражде, стяжательстве и жажде власти. Такое общество порождает солдат, полицейских и юристов. Подобные продукты такого распадающегося общества неизбежно ведут к ещё большему разделению, к ещё большей борьбе, к ещё большей боли. Из-за этих разъединяющих факторов также появляются крупные бизнесмены и политики с их линией партии и идеологиями. Таким образом, чтобы сформировать правильное общество, в котором могут быть правильные источники заработка, нужно всё это преобразовать. Подобная революция не является невыполнимой задачей. Вы и я должны совершить её. Она возможна лишь тогда, когда вы и я перестанем сеять зависть и жажду власти, вражду и стяжательство. Тогда мы сможем создать новое общество; тогда мы найдём правильные источники средств к существованию даже в распадающемся обществе; тогда мы сможем создать новое общество, в котором человека не удерживают его статичные потребности и в котором будут те, кто не будет просить награды за свои действия, те, у кого не будет авторитета или власти над другими. Они богаты внутренне, ибо к ним пришла истина. Новый социальный порядок создаст лишь человек, стремящийся к реальности. Лишь любовь может вызвать преобразование в этом мире упадка.

Джидду Кришнамурти, десятая беседа в Бомбее.

[X-ray555]

***

Вопрос: Как может человек, который никогда не выходил за границы своего ума, выйти за его пределы, чтобы пережить непосредственное единство с истиной?

Кришнамурти: Когда вы знаете пределы своего ума, разве вы уже не находитесь за ними? Осознавать свои границы — это, конечно же, первый шаг, который сам по себе нелёгок, ибо границы ума обширны. Без осуждения осознавать некое ограничение — значит быть свободным от этого ограничения. Осознавать предрассудок, ограничение без выбора, осуждения или оправдания — значит быть свободным от этого предрассудка. Переживание непосредственного единства с истиной невозможно, если ум не знает своих ограничений. Осознавание ограничений — начало самопознания. Знание себя — это не цель. Самопознание — это опыт и открытие себя в каждый момент времени, открытие истины в каждый момент времени. Истина не знает продолжения и не привязана к конкретному моменту. «Вы» — ограничение — никогда не достигнете единения с истиной. «Вы» не можете найти истину. «Вы» должны исчезнуть, чтобы возникла истина. «Вы» и есть ограничение. Таким образом, вы должны понять меру своей ограниченности и пассивно осознавать её. Тогда в этой пассивности проявится истина.
Тьму невозможно объединить со светом; невежество не может стать мудростью. Чтобы появились мудрость и свет, должны исчезнуть невежество и тьма. У мудрости нет конечной цели. Мудрость возникает, когда в каждый момент времени вы переживаете, открываете и растворяете невежество.

Джидду Кришнамурти, десятая беседа в Бомбее.

[X-ray555]

*** (о мозге и разуме)

Бом: А если разум не функционирует, существует ли он? Разуму для его существования как будто требуется мозг.
Кришнамурти: Но мозг — это всего лишь прибор.
Бом: Который указывает на гармонию или дисгармонию.
Кришнамурти: Но он не является творцом разума.
Бом: Нет.
Кришнамурти: Давайте постепенно углубимся в этот вопрос.
Бом: Мозг не создает разум, но он является прибором, который помогает разуму функционировать.
Кришнамурти: Это так. Если мозг функционирует в пределах поля времени, движется вверх и вниз, в положительную или отрицательную сторону, может ли разум действовать в таком движении времени? Или этот прибор должен быть спокоен для того, чтобы разум действовал?
Бом: Да, я бы, пожалуй, выразил это несколько по-иному. Спокойствие прибора и есть действие разума.
Кришнамурти: Да, это верно. Оба они неотделимы.
Бом: Они представляют собой одно и то же. Неспокойное состояние прибора есть отсутствие действия разума.
Кришнамурти: Верно.

"О самом важном" (беседы Джидду Кришнамурти и Дэвида Бома).

[X-ray555]

*** (тайна)

Кришнамурти: Если вы действительно установите порядок в сфере реального, то нечто произойдет. Причем, как вы говорите, это должно произойти мгновенно.
Не является ли эта тайна чем-то таким, что известно каждому как ощущение чего-то непостижимого? Это не желание, которое создает тайны, это — ощущение, что в моей жизни, помимо моего страдания, помимо моей смерти, моей ревности, моей тревоги — помимо всего этого присутствует великая тайна жизни, ощущение, которое знакомо каждому. — Верно?
Бом: Мне кажется, что в какой-то степени каждый это ощущает. Возможно, человек с этим чувством рождается, но постепенно его застилает туман обусловленности.
Кришнамурти: А есть ли в человеке та жизненная сила, та интенсивность чувства, которая избавила бы его от этого? Это рискованный вопрос, потому что он мог бы означать, что «Бог в нас».
Бом: Это не совсем так, но какой-то намек на это угадывается. Я думаю, что у детей это ощущение присутствия тайны более сильно выражено, особенно в раннем возрасте.
Кришнамурти: Вы думаете, современные дети это ощущение имеют?
Бом: Не знаю, возможно, в меньшей степени. Видите ли, жизнь в современном городе должна оказывать плохое действие.
Кришнамурти: Разумеется.
Бом: Существует много причин. Одна из них — отсутствие контакта с природой; я думаю, что любое общение с природой дает это ощущение тайны.
Кришнамурти: Да.
Бом: Если вы глядите, например, в ночное небо.
Кришнамурти: Но звезды ученые объясняют.
Бом: Да, понимаю.
Кришнамурти: Кусто объясняет океан; все получает свое объяснение.
Бом: Да, нам внушили, что в принципе мы можем знать все.
Кришнамурти: Так знание становится проклятием. Видите ли, восприятие не имеет ничего общего со знанием. Истина и знание не идут вместе; знание не способно вместить всей огромности тайны.
Бом: Да, я думаю, если мы возьмем маленького ребенка, то он мог бы хранить тайну где-то среди того, чего он не знает. Он мог бы поместить ее на дно океана или куда-то еще во внешнем пространстве, подальше от того места, где он находится; но потом он узнает, что люди уже побывали везде. Следовательно, все сделано для того, чтобы у него возникло ощущение полного отсутствия тайны.
Кришнамурти: Да, все это так несерьезно.
Бом: В этом заключается опасность нашей эпохи, — она создает у нас впечатление, что мы, более или менее, знаем все. По крайней мере, у нас есть основная идея всей схемы, за исключением разве лишь отдельных деталей.
Кришнамурти: Как-то вечером я слушал Броновского, «Восхождение Человека». Он объясняет все.
Бом: Первоначальным импульсом было стремление проникнуть в эту тайну, и это был импульс науки. Но она почему-то уклонилась от верного пути. Она создает лишь видимость объяснения тайны.
Кришнамурти: Разрешите спросить: у вас как серьезного ученого есть это ощущение тайны?
Бом: Я думаю, да. Но, видите ли, такое ощущение у меня было всегда.
Кришнамурти: А вот сейчас, во время нашей беседы, не становится ли оно более интенсивным? Не потому, что это интенсивно чувствую я, — это совершенно другое, тогда это было бы влиянием и пр. Но, беседуя о чем-то, мы открываем дверь.
Бом: Да. Я думаю, что моя личная обусловленность в значительной степени связана со стремлением противиться самому этому понятию тайны, хотя нынешняя наука, как я считаю, идет в неверном направлении.
Кришнамурти: Но с тем, что существует тайна, соглашаются даже ученые.
Бом: Да, в каких-то пределах. Основная позиция такова, что рано или поздно тайна будет раскрыта.
Кришнамурти: Раскрыта, объяснена в виде поверхностной отговорки.
Бом: Мое личное ощущение таково, что каждое отдельное научное исследование составляет лишь определенную часть этого поля реальности, и потому оно не рассеивает тайну.
Кришнамурти: Нет, но фактически ее устраняет, потому что я слушаю, как вы все объясняете, и потом говорю: «Ничего там нет».
Бом: Самое главное — провести различие между истиной и реальностью, потому что в поле реальности мы можем сколь угодно широко все объяснять, тут нет предела.
Кришнамурти: Это именно то, что делают нынешние коммунисты.
Бом: Не только коммунисты.
Кришнамурти: Разумеется, не только они; я беру их как пример.
Бом: Я думаю, вы могли бы сказать, что в поле реальности все что угодно может быть объяснено, мы можем проникать все глубже и шире, существует возможность бесконечного прогресса. Но суть вещей необъяснима.
Кришнамурти: Нет, я задаю другой вопрос. Я спрашиваю, ощущаете ли вы во время такой беседы, как наша, некоторый намек на присутствие тайны? Как ученый и серьезный человек вы, быть может, с этим явлением столкнулись уже давно. Беседуя теперь, не чувствуете ли вы, что это больше уже не намек, а истина?
Бом: Да, это истина.
Кришнамурти: Так что это более не намек?
Бом: Я думаю, что это было истиной уже в течение какого-то времени. Потому что она присутствует во всем, что мы делаем здесь, в Броквуде.
Кришнамурти: Да. Вы знаете, тут есть нечто интересное: истина этой тайны делает ум полностью пустым, — не так ли? Он совершенно безмолвен. А может быть, именно потому, что он безмолвен, истина этой тайны пребывает.
Не знаю, удается ли мне это выразить. Когда ум полностью тих, когда им не пользуются, о нем не медитируют, а также когда он установил порядок в сфере реальности, он свободен от всей этой путаницы; тогда существует определенная тишина, в которой ум движется прочь от беспорядка. Понимать, что это не тишина, и не отстраняться от этого понимания, а оставаться с ним, — значит отрицать то, что был создан порядок.
Бом: Вы говорите, что сначала вы устанавливаете порядок. Почему нужно сначала создавать порядок, а потом отрицать его?
Кришнамурти: Отрицание есть тишина.
Бом: Вот почему это должно происходить в такой последовательности.
Кришнамурти: Потому что когда я устраняю беспорядок, создается своего рода математический порядок и в результате этого порядка мой ум затихает.
Бом: Вы говорите, что это не истинная тишина.
Кришнамурти: Да. Понимая, что эта тишина не истинна, я в тот же момент ее отрицаю, я отрицаю ложную тишину. Но, отрицая, я не хочу никакой другой тишины. Не существует движения в сторону большей тишины. И тогда истинная тишина открывает дверь к «тому». Это происходит, когда ум со всей его путаницей пришел к нулю, когда он ничто — не-вещь — и тогда, быть может, пребывает «другое».

"О самом важном" (беседы Джидду Кришнамурти и Дэвида Бома).

[X-ray555]

*** (инстинкты, мышление и разумность)

Кришнамурти: Не говорим ли мы, что люди в своем поведении до сих пор проявляют животные инстинкты?
Бом: Да, и эти животные инстинкты могут оказаться непреодолимыми в своей интенсивности и быстроте, особенно, у маленьких детей. Для них естественно — отвечать в соответствии с животным инстинктом.
Кришнамурти: Значит, спустя миллион лет, мы все еще в наших поступках, как и наши предки, руководствуемся инстинктами?
Бом: В какой-то степени. Наши поступки, возможно, формируются также и мыслью; животный инстинкт, сплетенный теперь с мыслью, — в каком-то отношении получается еще хуже!
Кришнамурти: Гораздо хуже.
Бом: Потому что мысль питает и контролирует инстинкты ненависти, делая их проявления все более коварными и опасными.
Кришнамурти: И в продолжение многих и многих столетий мы не нашли способа, метода или системы, не нашли ничего, что отвратило бы нас от этого пути. Так ведь?
Бом: Да. Одна из трудностей тут, несомненно, в том, что когда люди начинают друг на друга сердиться, их гнев все возрастает, и они оказываются неспособными ему противостоять. Они могут пытаться его контролировать, но это не работает.
Кришнамурти: Как мы говорили, некто, «X», поступает естественно, в том смысле, что он не отвечает на животный инстинкт. Это своего рода интуиция, озарение. Какое место занимает оно в жизни человеческого общества? Совсем никакого?
Бом: В обществе, каким оно является, озарение не может быть принято, потому что общество в своей основе исходит из представления, что в нем должны господствовать страдание и удовольствие. Вы могли бы сказать, что дружелюбие есть также род животного инстинкта, что люди становятся дружественно расположенными в силу причин, связанных с инстинктами. И, быть может, в силу подобных же причин они становятся врагами.
Я думаю, кое-кто мог бы сказать, что мы скорее следуем разуму, чем инстинктам. Был период в XVIII веке, который называли Веком Разума, когда говорили, что человек может быть разумным, может выбирать то, что разумно, и внести во все гармонию.
Кришнамурти: Но он не сделал этого!
Бом: Положение ухудшилось, произошла Французская революция, террор и пр. После этого люди уже не слишком верили в разум как средство чего-то достичь или покончить с конфликтом.
Кришнамурти: Итак, куда наш разум нас ведет? Мы говорили об озарении, которое действительно изменяет природу самого мозга.
Бом: Да, рассеивая в нем тьму, озарение позволяет мозгу функционировать по-новому.
Кришнамурти: Мысль действует во тьме, она создает свою собственную тьму и функционирует в ней. А озарение, как мы сказали, подобно вспышке, — оно устраняет тьму. После того, как озарение рассеет тьму, может ли человек действовать или функционировать разумно?
Бом: Да, человек тогда будет функционировать разумно, руководствуясь, скорее, пониманием, чем установленными нормами и велением рассудка. Тогда будет свободное цветение разума. Видите ли, некоторые люди отождествляют разум с определенными логическими принципами, которые могут быть механичными. Но возможен разум как форма восприятия порядка.
Кришнамурти: Итак, мы говорим, что озарение есть восприятие?
Бом: Это вспышка света, которая делает возможным восприятие.
Кришнамурти: Верно, именно так.
Бом: Она даже более существенна, чем само восприятие.
Кришнамурти: Так что озарение — это чистое восприятие, и действие, вытекающее из этого восприятия, является выражением разумности. Так?
Бом: Да.
Кришнамурти: Верно.
Бом: А разумность — это восприятие порядка.

"О самом важном" (беседы Джидду Кришнамурти и Дэвида Бома).

[X-ray555]

*** (универсальность любви)

Кришнамурти: Да, это действительно проблема. Является ли любовь чем-то внешним, как небеса и все эти вещи, которые есть внешнее. Является ли любовь чем-то внешним, что вы мне приносите, что вы пробуждаете во мне, что вы мне дарите - или же в самой моей тьме, в иллюзии и страдании это качество уже имеется? Очевидно, нет, там его не может быть.
Бом: Где же тогда оно есть?
Кришнамурти: В этом как раз все дело - Любовь - не ваша или моя, она не личная. Она никому не принадлежит.
Бом: Это важный момент. Подобным же образом вы говорили, что изоляция не относится ни к какому отдельному человеку, хотя у нас есть тенденция считать, что изоляция - проблема личная.
Кришнамурти: Конечно. Это наша общая почва. А также и разум не является личным.
Бом: Но он опять-таки представляет собой противоположность всему нашему мышлению.
Кришнамурти: Согласен.
Бом: Любой скажет, что этот человек - разумный, а тот - нет. Тут,возможно, один из барьеров, отгораживающих от целого, ведь за обычным каждодневным мышлением существует более глубокое мышление человечества. Но мы в большинстве случаев воспринимаем его отстранение" и говорим, что те или иные качества принадлежат или не принадлежат именно нам.
Кришнамурти: Безусловно. Фрагментарный ум изобретает все это.
Бом: Это было изобретено, но мы это подхватывали с помощью слов и без слов, исподволь, с самого детства. И, следовательно, фрагментация составляет основу всех наших мыслей, ею проникнуты все наши восприятия. Итак, это требует обсуждения.
Кришнамурти: Мы это уже обсуждали: горе - не мое, это человеческое горе и т.д.
Бом: Но как людям это увидеть, если человек, переживающий горе,чувствует его как свое личное горе?
Кришнамурти: Я думаю, что это происходит отчасти из-за нашего воспитания, из-за нашего общества и наших традиций.
Бом: Это подразумевается всем нашим образом мышления. Нам надо выскочить из этого состояния, понимаете.
Кришнамурти: Да. Выскочить из этого становится проблемой, что же мне делать?
Бом: Мы можем, пожалуй, понять, что любовь не персональна, она не является любовью отдельного человека.
Кришнамурти: Земля - это не земля Англии или Франции, земля есть земля!
Бом: Я подумал о примере из мира вещества: если ученый или химик изучает такой элемент как натрий, он не скажет, что это его натрий или что кто-то еще изучает его натрий. И это, конечно, не мешает ученым обмениваться мнениями и т.д.
Кришнамурти: В самом деле, натрий - это натрий.
Бом: Натрий есть натрий, он универсален. И мы должны сказать, что любовь есть любовь всего мира.
Кришнамурти: Конечно. Но, вы знаете, мой ум отказывается это увидеть,потому что я чрезвычайно сосредоточен на себе и ужасно озабочен собственной личностью и собственными проблемами. Я отказываюсь допустить, что это возможно. Когда вы говорите, что натрий есть натрий, - это очень просто; я могу это понять. А когда вы мне говорите, что горе - общее для всех нас, то это трудно себе представить.
Бом: Видение этого не может быть достигнуто во времени, а знание, что натрий есть натрий, потребовало от человечества, как вы знаете, довольно долгого времени.
Кришнамурти: Является ли любовь чем-то общим, таким, что относится ко всем нам?
Бом: Пока она существует, она должна быть общей.
Кришнамурти: Разумеется.
Бом: Ее может не быть, но если она есть, то должна быть общей.
Кришнамурти: Я не уверен, что она не существует. Сострадание - это не"Я сострадателен". Сострадание существует, а это нечто такое, в чем нет "меня".
Бом: Если мы говорим, что сострадание, как и натрий, универсально, то всякое человеческое сострадание тоже универсально.
Кришнамурти: Сострадание, любовь и разумность. Вы не можете иметь сострадание без разума.
Бом: Итак, мы говорим, что разумность также универсальна!
Кришнамурти: Очевидно.

"О самом важном" (беседы Джидду Кришнамурти и Дэвида Бома).