Татьяна Толстая. ИЭЭ с вероятным умеренным усилением черной сенсорики и логического блока, ЧЛ в первую очередь (и, соответственно, с ослабленной ЧЭ). Кстати, по причине ослабленной ЧЭ Татьяна Никитична в книгах иногда величает себя «интроверткой», что, конечно, неверно. Т.Толстая - писательница в стиле коротких язвительных зарисовок, телеведущая в программе «Школа злословия». Фото Т.Толстой: http://what.in.ua/uploads/art/tolstaya_2.jpg ; http://www.vokrug.tv/pic/person/6/7/4/4 ... 99a19.jpeg ; http://lichnosti.net/photos/2931/12945177252.jpg; http://m.gordonua.com/img/article/357/48_tn.jpg.
Последняя её книжка — сборник коротких, наблюдательно-ироничных и легко-матерных эссе «Легкие миры» (изд-во АСТ, 2014). Прежняя известная книга — роман «Кысь», который тоже был выполнен в стиле ироничных черноинтуитивных зарисовок, причем с легким издевательством над любимыми причудами белых логиков.
Голос у Татьяны Никитичны низкий (контральто, признак неслабого тестостерона, что у женщин с совсем уж низкими логикой и ЧС встречается крайне редко), нос удлинен (интуиция), а разговоры и взгляды вполне типичны для «рассудительных» интуитов, иногда напоминая даже клуб «сайентистов» (впрочем, многие другие интеллигентные ИЭЭ тоже часто производят, при поверхностном рассмотрении, «сайентистское» впечатление). В целом же, внешне и по своему стилю — Толстая очень похожа на поэта и публициста Дмитрия Быкова (тоже ИЭЭ), разве что она чуть более логична и с двумя X-хромосомами. Поскольку в «Школе злословия» Т.Толстая выступает на пару с Авдотьей Смирновой (как ни странно, ЭСИ, причем тоже особого и редкого интеллигентно-интеллектуального подтипа, взрощенного, видимо, в специальном горшке), то, признаться, при первом взгляде на Т.Толстую у наблюдателя может возникнуть гипотеза ЛИЭ. Но нет, она совсем не ЛИЭ. И литературный стиль абсолютнор не тот, и ее БС болевой никак не назовешь — во многих смыслах Татьяна истая гурманка (почитайте-ка ее эссе о разновидностях вонючего французского сыра). Ее БЭ тоже совсем не слаба. Конечно, это совсем не совестливая белая этика интроверта, то есть это не этика всепонимания или всепрощения. Это — задиристая многомерная белая этика экстраверта, вполне себе нахальная, раскованная и язвительная функция, - такая же была, напомним, у Фаины Раневской.
Интуиция возможностей у Татьяны Толстой очень сильная. ЧИ легко летает и порхает по всем без исключения страницам ее коротких рассказов, кратких статичных зарисовок по своей сути, причем с почти обязательными обобщающими итоговыми лирическими отступлениями (что тоже является маркером ЧИ).
Может быть, исходящее от ИЭЭ Татьяны Толстой ощущение вполне трезвых сайентистских и отчасти даже гаммийских ценностей, далеких от любого столоверчения, обязано своим происхождением её семейному воспитанию. Её папа, отец семерых детей Никита Алексеевич, был ЛИЭ и известный физик. Отблеск его личности периодически узнается в его взрослой дочери Татьяне. На первом курсе физфака университета я прослушал у Никиты Алексеевича курс общей физики. Твердо запомнились из этих лекций три вещи, о которых в качестве иллюстрации поведаю. Во-первых, помню его неизменный мягкий вельветовый бежевый пиджак с галстуком-бабочкой, и еще его трубку, которую он регулярно набивал и раскуривал прямо во время своих лекций, неторопливо и в свободной манере рассказываемых им для потока сотни с лишним студентов («рассказываемых» - как раз то слово, которое нужно). Во-вторых, помню его мудрое нравоучение нам, молодым физикам-пескарям: «Вы сейчас стремитесь к высоким истинам, для вас наука - храм... Потому на физфак пришли. Но человек — это животное. Наша наука — это наука животных и для животных. Ее истины невечны, они приблизительны, иногда от них и дерьмецом попахивает, в них нет священного трепета. Короче, когда-нибудь поймете». И, в-третьих, продиктованный им способ на всю жизнь запомнить формулу для числа Рейнольдса — соотношения между плотностью «ро» и вязкостью «мю» жидкости, ее скоростью течения «вэ» и геометрическими размерами трубы «эль», соотношения, показывающего, в какой момент, при превышении пропорцией этого числа, происходит срыв ламинарного течения жидкости в турбулентное. «Число Рейнольдса, - говорил Никита Алексеевич, не спеша раскуривая трубку - равно произведению ро на вэ на эль, деленному на мю. Ро-вэ-эль — это революция. Революция хорошая, потому она в числителе. «Мю» - это меньшевики, меньшевики плохие, оттого они в знаменателе. Теперь будете помнить всю жизнь». И вправду, 45 лет помню наизусть эту формулу, хотя ни разу ею не пользовался.
Подобно большинству ИЭЭ, Т.Толстая словообильна и любит поговорить. Но речи ее, в отличие от ЭИЭ и ЛИЭ, не нарциссичны и не моноложны, не имеют задачи «вещать», а напоминают скорее короткие очереди из пулемета, провокационно выстреливаемые из засады — в ожидании ответного огня, с целью обнаружения противника. Поскольку она этическая экстравертка, есть у нее и склонность к повышенной громкости голоса. Это заметно в телепередачах серии «Школа Злословия», об этом она и сама в последней книжке написала: «В начале девяностых я волею судеб проживала в Америке, внимая — на новенького — звукам американского языка, пытаясь постичь культурные парадигмы Нового света и приспособиться к ним так, чтобы не разрушить свои. … И все было ново, все было свежо и еще не очень раздражало. Даже привыкать стала. Например, следить за собой и по возможности при американцах не повышать голоса: повышение голоса американец воспринимает как грубость, пугается и оскорбляется. Это пока он у себя дома».
Как мы выше уже отметили, имеются у Т.Толстой и явные симптомы болевой структурной логики, пусть и подтертые психологическими допакцентами, а также и сайентистским воспитанием и образованием. Вот, в «Легких мирах» она пишет: «...У Борхеса животные делятся на: а) принадлежащих императору, б) набальзамированных, в) прирученных, г) молочных поросят, д) сирен, е) сказочных, ж) бродячих собак, з) включенных в эту классификацию, и) бегающих как сумасшедшие, к) бесчисленных, … Из чего для меня, например, следует, что Борхес тоже пытался расставлять книги на полке так, чтобы их можно было найти. Я, можно сказать, целый роман «Кысь» написала ради того,чтобы осмыслить процесс классифицирования...».
Забавно, что болевая БЛ в исполнении ИЭЭ меня, В.Таланова, как носителя программной БЛ никогда не раздражала (а ведь разных представителей этого типа в моем ближнем кругу за прожитую жизнь побывало много). Чужие маломерные функции нас забавляют, но не задевают. Задевают чужие сильные функции, когда они бьют по нашей внушаемой или тем паче болевой. Слабые функции — они по сильной не бьют. Они милы и комичны, и потому какая-нибудь ИЭЭ может пробудить во мне лишь покровительственное отношение взрослого к ребенку, если начинает то ли в шутку, то ли всерьез рассуждать о прелестях, например, «научной нумерологии». Только теперь понимаю, что в те же самые времена мое избыточно серьезное отношение к терминам и истинам легко могло восприниматься знакомыми ИЭЭ как занудство. Однако я этого прежде никогда не чувствовал и не замечал, а до знакомства с соционикой и вообще не смог бы такое понять, воображая себе, что мое общение с ИЭЭ всегда оказывается для нас взаимно приятным. Нет, очень вряд ли. Например, по себе могу судить, что общение со мною вообще никогда не раздражало людей типа СЛЭ (уж они не стали бы этого скрывать), зато меня (подревизного) общение с ними ввергало в тихое раздражение почти постоянно. Ныне размножившиеся критиканы соционики как науки должны всегда помнить, что только она, единственная среди всех существующих психологических типологий индивидуальности, предсказывает и объясняет механизм асимметричных межличностных отношений между ревизорами и подревизными, заказчиками и подзаказными. Скажите соционике огромное спасибо за одно это.
В заключение, советую моим умным читателям (если они не резко болевые ЧИ) непременно познакомиться с последней книжкой Татьяны Толстой «Легкие миры» (АСТ, 2014, 7 тыс. экз., 480 страниц и полиэтиленовая упаковка, препятствующая несовершеннолетним в магазине перелистывать книгу, ибо местами она «содержит нецензурные выражения», а также не чурается этимологического поиска сакрального русского слова из трех букв в корнях монгольского языка). Приятное и интересное чтение. Хорошая книга: одновременно ехидная, вкусная и светло-прозрачная. И обо всем на свете. Заодно узнаете, что такое типичный роман в стиле «а-ля Гексли» (а то, что этот ромакн написал «Гексли», вы сразу поймете). И если у вас еще сохранились какие-то сомнения в ТИМе ИЭЭ Татьяны Толстой, то они тоже рассеются.
(отсюда: http://sociotoday.narod.ru/tabl.html В.Л.Таланов, Соционические персоналии )