Цвет времени писал(а):Так он же был зациклен на внутреннем, чувственном мире человека. Постоянно копаться в этом, анализировать, тонко описывать душевную динамику....Вот Юнг, тот ЛИИ. Тоже описал типологические характеристики людей, но совсем с другой перспективы, холодной и сухой, как и полагается интровертам -логикам. а если стиль глубоко душевный, то это этик-интроверт. Конечно, между ними была разница, один -ученый, другой писатель. Я думаю, что Наталья как литератор может даже лучше разобраться в стилях письма авторов логиков и этиков, если захочет...и примеры найдет
Ну дык вот. "Анализировать"- ключевое слово для логика, а не для этика. Сейчас от балды нашла в Интернете Достоевского (посмотрите хотя бы начало "Братьев Карамазовых") и Шмелёва ("Лето Господне"). Кто логик - кто этик?
http://az.lib.ru/d/dostoewskij_f_m/text_0100.shtmlи
http://az.lib.ru/s/shmelew_i_s/text_0030.shtmlДостоевский у меня всегда туго идёт, сложно читать, продираться сквозь все эти логические подробности, систему, выстраиваемую писателем. И насколько легко читать Шмелёва! Достоевский, интересуясь внутренним миром героя, описывает его как бы со стороны. Герой повести Шмелёва - мальчик, тонко чувствующий эмоциональную обстановку, а сам писатель умеет найти слова, чтобы эмоцию почувствовал и читатель.
Вот здесь чувства прямо называются.
"В надлежащий час Коля лег между рельсами. Пятеро остальных,
державших пари, с замиранием сердца, а наконец в страхе и с раскаянием,
ждали внизу насыпи подле дороги в кустах. Наконец загремел вдали поезд,
снявшийся со станции. Засверкали из тьмы два красные фонаря, загрохотало
приближающееся чудовище. "Беги, беги долой с рельсов!" - закричали Коле из
кустов умиравшие от страха мальчишки, но было уже поздно: поезд наскакал и
промчался мимо. Мальчишки бросились к Коле: он лежал недвижимо. Они стали
его теребить, начали подымать. Он вдруг поднялся и молча сошел с насыпь.
Сойдя вниз, он объявил, что нарочно лежал как без чувств, чтоб их испугать,
но правда была в том, что он и в самом деле лишился чувств, как и признался
потом сам, уже долго спустя, своей маме. Таким образом слава "отчаянного" за
ним укрепилась навеки. Воротился он домой на станцию бледный как полотно. На
другой день заболел слегка нервною лихорадкой, но духом был ужасно весел,
рад и доволен" (Достоевский)
"Я просыпаюсь от резкого света в комнате: голый какой-то свет, холодный, скучный. Да, сегодня Великий Пост. Розовые занавески, с охотниками и утками, уже сняли, когда я спал, и оттого так голо и скучно в комнате. Сегодня у нас Чистый Понедельник, и все у нас в доме чистят. Серенькая погода, оттепель. Капает за окном — как плачет. Старый наш плотник — «филёнщик» Горкин, сказал вчера, что масленица уйдет — заплачет. Вот и заплакала — кап... кап... кап... Вот она! Я смотрю на растерзанные бумажные цветочки, на золоченый пряник «масленицы» — игрушки, принесенной вчера из бань: нет ни медведиков, ни горок, — пропала радость. И радостное что-то копошится в сердце: новое все теперь, другое. Теперь уж «душа начнется», — Горкин вчера рассказывал, — «душу готовить надо». Говеть, поститься, к Светлому Дню готовиться" (Шмелёв).
А тут состояние души передано через сам текст. Радостное что-то копошится в сердце автора на всём протяжении повествования. И не надо это называть словами. Он не зациклен на внутреннем, оно для Шмелёва само собой разумеется. А Достоевскому непременно надо найти названия для всего, что творится в душе, и назвать это...
Ну вот у меня такое впечатление.