Мы типируем знаменитостей, а им пофиг

Прошлое и будущее человечества, освоение внешнего и внутреннего космоса

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение Атех » Пт фев 03, 2017 6:24 pm

laysi писал(а): с чего вы решили, что персонаж...выдуманый литературный герой Л.Н.Толстого князь Андрей экстраверт?...

Этот персонаж - аватара Л.Н., одна из.
И у него (у них - автора и героя) явная экстравертная направленность.

Экстравертная установка - "внешние факторы являются преобладающей движущей силой для суждений, чувственных восприятий, аффектов и действий".

Экстравертная установка здесь и описана Толстым изнутри субъекта.

Чувственное восприятие - боль от того, что «И дела нет до моего существования!»

Интерес к внешнему объекту, постоянное внимание к окружающему миру (по Юнгу): «Чему она так рада? О чем она думает? Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» — невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей; все спрашивал себя: «О чем она думает? Чему она так рада?»

Экстраверсия характеризуется желанием влиять на внешние события и ситуации, потребностью присоединяться и быть „в“, сильной привязанностью к выделенной для себя фигуре, и, следовательно, мощной тенденцией демонстрировать самого себя (снова Юнг): «Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе.

Л.Н. эту экстравертную направленность точно зафиксировал - в себе! - и передал в своём герое, задолго до Юнга.

Даже "сильную привязанность к выделенной для себя фигуре" - князь Андрей сначала упоролся на Наполеоне, потом на Сперанском, а Николай Ростов на Александре 1-м, - знает Л.Н. это переживание.
"А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна"©
Путешествие дилетантов
Аватара пользователя
Атех
Гуру
Гуру
 
Сообщения: 18789
Зарегистрирован: Пт мар 04, 2016 7:01 pm
Медали: 4
Пол: Женский

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение laysi » Пт фев 03, 2017 6:36 pm

Атех писал(а):Этот персонаж - аватара Л.Н., одна из.

Да?...возможно...сколько же у него их...? :D
И у него (у них - автора и героя) явная экстравертная направленность.


Ничего не знаю про героя...не читал Л.Н.Толстого...сам Л.Н. по тиму Жуков...есесна экстраверт... 8-) ...я много читал о нём самом...у разных... :)
Аватара пользователя
laysi
Dark side
Dark side
 
Сообщения: 4025
Зарегистрирован: Ср июн 29, 2016 3:28 pm
Медали: 2
Пол: Мужской

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение Атех » Сб фев 04, 2017 4:59 pm

laysi писал(а): ...не читал Л.Н.Толстого...сам Л.Н. по тиму Жуков...есесна экстраверт... 8-) ...я много читал о нём самом...у разных... :)

Болевой БЭ это, конечно, сногсшибательная версия!

Вам Бальзак нравился, может, здесь увидите, что в понимании тонких этических вещей - глубинных мотивов, решений, - Оноре до Л.Н., как до...

Это сцена линчевания, устроенного бегущим губернатором Москвы (про поведение толпы - что-то подобное было в Одессе).
Л.Н. про БЭ всё понимает, всё, поэтому его и приписывают к Драйзерам.
Ограничительная у него БЭ, базовая ЧЭ:
— Извольте идти, я без вас знаю, что делать, — сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» — думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого-то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voilà la populace, la lie du peuple, — думал он, глядя на толпу, — la plèbe qu'ils ont soulevée par leur sottise. Il leur faut une victime» 1 («Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва»), — пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.

— Готов экипаж? — в другой раз спросил он.

— Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, — отвечал адъютант.

— А! — вскрикнул Растопчин, как пораженный каким-то неожиданным воспоминанием.

И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.

— Здравствуйте, ребята! — сказал граф быстро и громко. — Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! — И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.

По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз... он тебе всю дистанцию развяжет!» — говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
...
— Ребята! — сказал Растопчин металлически-звонким голосом, — этот человек, Верещагин — тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.

Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что-то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.

Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился, ногами на ступеньке.

— Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, — говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу; — Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!

Народ молчал и только все теснее и теснее нажинал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего-то неизвестного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно-широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.

— Бей его! Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! — закричал Растопчин. — Руби! Я приказываю! — Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.

— Граф!.. — проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. — Граф, один Бог над нами... — сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.

— Руби его! Я приказываю!.. — прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.

— Сабли вон! — крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.

Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула передних и, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.

— Руби! — прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.

«A!» — коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.

«О Господи!» — послышалось чье-то печальное восклицание.

Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся у Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалась мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и проглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.

Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его...

«Топором-то бей, что ли?.. задавили... Изменщик, Христа продал!.. жив... живущ... по делам вору мука. Запором-то!.. Али жив?»

Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.

«О Господи, народ-то что зверь, где же живому быть! — слышалось в толпе. — И малый-то молодой... должно, из купцов, то-то народ!.. сказывают, не тот... как же не тот... О Господи! Другого избили, говорят, чуть жив... Эх, народ... Кто греха не боится...» — говорили теперь те же люди, с болезненно-жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.

Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачивалась, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.

В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.

— Ваше сиятельство, сюда... как изволите?.. сюда пожалуйте, — проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, — думал он по-французски. — Ils sont comme les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair»  («Народная толпа страшна, она отвратительна. Они, как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса»). «Граф! один Бог над нами!» — вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. «J'avais d'autres devoirs, — подумал он. — Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont péri et périssent pour le bien publique» («У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага»), — и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе — не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique (общественного блага), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. «Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait été tout autrement tracé (путь мой был бы совсем иначе начертан) , но должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего».

Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique (общественное благо), предполагаемое благо других людей.

Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.

Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим à propos 7 — наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
http://ilibrary.ru/text/11/p.250/index.html
Последний раз редактировалось Атех Вт фев 07, 2017 11:04 am, всего редактировалось 1 раз.
"А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна"©
Путешествие дилетантов
Аватара пользователя
Атех
Гуру
Гуру
 
Сообщения: 18789
Зарегистрирован: Пт мар 04, 2016 7:01 pm
Медали: 4
Пол: Женский

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение laysi » Сб фев 04, 2017 8:19 pm

Атех писал(а):Болевой БЭ это, конечно, сногсшибательная версия!


А собстна чем эта версия так сногсшибательна...м? 8-) ...попробую догадаца... :D а тем, что по вашей версии персонаж с болевой [БЭ] о самой [БЭ] не имеет ну ни малейшего представления...так? 8-) типа болевая - это закрытая тема и запечатанная за 7 печатями...да? :lol: :Yahoo!:

Вам Бальзак нравился, может, здесь увидите, что в понимании тонких этических вещей - глубинных мотивов, решений, - Оноре до Л.Н., как до...


А Оноре Де Бальзак по ТИМу тоже ЛОГИК...и описывает [БЭ] со своего логического взгляда...кстате Джек Лондон очень интересно описывает [ЧЭ] хотя она у него ролевая...никак не базовая...а он тоже логик и чё? 8-) :add14 ...да и...писатель Ф.Достоевский даст 100очков вперёд Л.Н.Толстому по описанию и в понимании тонких этических вещей - глубинных мотивов, решений...просто Л.Н. Толстой даже рядом не стоял в этом вопросе с Ф.М. Достоевским... :P надеюсь вам не нужно напоминать, что Ф.М.Достоевский этик а не логик... 8-) да и ещё Атех...писатель М.Горький описывал и [ЧЭ] и [БЭ] в купе с [ЧИ] ...хотя базовые у него [БЛ] и [ЧС] а [ЧИ] у него болевая...ну ничего же...справился...да ещё как...тогда почему вас Атех удивляет, что Л.Н. Толстой с его болевой [БЭ] не мог её описать и очень талантливо...а? 8-)


Это сцена линчевания, устроенного бегущим губернатором Москвы (про поведение толпы - что-то подобное было в Одессе).
Л.Н. про БЭ всё понимает, всё, поэтому его и приписывают к Драйзерам.


Атех...знать [БЭ] и жить по [БЭ] это две кардинально разные вещи...Л.Н.Толстой...в своей повседневной жизни никогда не жил по [БЭ] а придерживался [ЧС] и [БЛ] ...почитайте не его романы, а описание его жизни... :D
Аватара пользователя
laysi
Dark side
Dark side
 
Сообщения: 4025
Зарегистрирован: Ср июн 29, 2016 3:28 pm
Медали: 2
Пол: Мужской

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение Атех » Вс фев 05, 2017 3:05 pm

laysi писал(а):
Атех писал(а):Это сцена линчевания, устроенного бегущим губернатором Москвы (про поведение толпы - что-то подобное было в Одессе).
Л.Н. про БЭ всё понимает, всё, поэтому его и приписывают к Драйзерам.

Атех...знать [БЭ] и жить по [БЭ] это две кардинально разные вещи...Л.Н.Толстой...в своей повседневной жизни никогда не жил по [БЭ]

Ну, ещё бы - жить по ограничительной.
laysi писал(а):...почитайте не его романы, а описание его жизни... :D

Да лучше самого Толстого почитать и увидеть в его тексте аспекты и признаки.
В эпизоде линчевания можно прекрасно увидеть ситуативность БЭ автора.

Он залезает внутрь персонажа и транслирует, что происходит в голове у Растопчина: гнев от собственного бессилия хочет жертву, чтобы выплеснуть на неё свою злобу и агрессию.
И страх перед толпой, которую он сам призывал на борьбу своими афишками.
И при этом - тонко и точно замечает Л.Н. - Растопчин приписывает свою потребность в жертве толпе и осуждает её, переносит на плебс свои мотивы:

«Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва»;
«Народная толпа страшна, она отвратительна. Они, как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса».


А себя убеждает в неизбежности принести жертву толпе, и даже хвалит, какой он молодец, утихомирил подлый плебс.
Хотя он сам распалил толпу и устроил линчевание, руководил им, сам!
И заглушает, гасит чувство вины соображениями общественного блага - ситуация требовала, а он такой молодец, справился!

БЭ у Толстого 3-мерная, витальная (как и у Достоевского, оба ЭИЭ):
— Извольте идти, я без вас знаю, что делать, — сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» — думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого-то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voilà la populace, la lie du peuple, — думал он, глядя на толпу, — la plèbe qu'ils ont soulevée par leur sottise. Il leur faut une victime» 1 («Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва»), — пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.

— Готов экипаж? — в другой раз спросил он.

— Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, — отвечал адъютант.

— А! — вскрикнул Растопчин, как пораженный каким-то неожиданным воспоминанием.

И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.

— Здравствуйте, ребята! — сказал граф быстро и громко. — Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! — И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.

По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз... он тебе всю дистанцию развяжет!» — говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
...
— Ребята! — сказал Растопчин металлически-звонким голосом, — этот человек, Верещагин — тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.

Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что-то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.

Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился, ногами на ступеньке.

— Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, — говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу; — Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!

Народ молчал и только все теснее и теснее нажинал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего-то неизвестного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно-широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.

— Бей его! Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! — закричал Растопчин. — Руби! Я приказываю! — Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.

— Граф!.. — проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. — Граф, один Бог над нами... — сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.

— Руби его! Я приказываю!.. — прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.

— Сабли вон! — крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.

Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула передних и, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.

— Руби! — прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.

«A!» — коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.

«О Господи!» — послышалось чье-то печальное восклицание.

Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся у Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалась мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и проглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.

Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его...

«Топором-то бей, что ли?.. задавили... Изменщик, Христа продал!.. жив... живущ... по делам вору мука. Запором-то!.. Али жив?»

Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.

«О Господи, народ-то что зверь, где же живому быть! — слышалось в толпе. — И малый-то молодой... должно, из купцов, то-то народ!.. сказывают, не тот... как же не тот... О Господи! Другого избили, говорят, чуть жив... Эх, народ... Кто греха не боится...» — говорили теперь те же люди, с болезненно-жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.

Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачивалась, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.

В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.

— Ваше сиятельство, сюда... как изволите?.. сюда пожалуйте, — проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, — думал он по-французски. — Ils sont comme les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair» («Народная толпа страшна, она отвратительна. Они, как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса»). «Граф! один Бог над нами!» — вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. «J'avais d'autres devoirs, — подумал он. — Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont péri et périssent pour le bien publique» («У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага»), — и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе — не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique (общественного блага), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. «Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait été tout autrement tracé (путь мой был бы совсем иначе начертан) , но должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего».

Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique (общественное благо), предполагаемое благо других людей.

Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.

Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим à propos 7 — наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
...
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно-испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.

Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. (*связка ЧЭ-БИ*) Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов: «Руби его, вы головой ответите мне!» — «Зачем я сказал эти слова! Как-то нечаянно сказал... Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе... «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plèbe, le traître... le bien publique» (Чернь, злодей... общественное благо), — думал он.
http://ilibrary.ru/text/11/p.250/index.html
Последний раз редактировалось Атех Вт фев 07, 2017 11:06 am, всего редактировалось 2 раз(а).
"А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна"©
Путешествие дилетантов
Аватара пользователя
Атех
Гуру
Гуру
 
Сообщения: 18789
Зарегистрирован: Пт мар 04, 2016 7:01 pm
Медали: 4
Пол: Женский

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение laysi » Пн фев 06, 2017 11:23 am

Атех писал(а):Да лучше самого Толстого почитать и увидеть в его тексте аспекты и признаки.


Это заблуждение Атех...тогда по вашему и Джек Лондон и Максим Горький и Бальзак все этики...а тот кто пишет инструкции все логики... :lol: 8-) ...все кто в армии все из квадры Бетты...а все те кто в религии из квадры Дельты...все кто в торговле все из квадры Гаммы... :lol: ...получаеца по вешему что писать справки, рапорты, деловые записки, инструкции способны только исключительно логики..а писать романы только этики...но это глупа Атекс...кто по вашему из логиков писал художественные романы...м? 8-) и именно на таких ваших заблуждениях и строяца ошибочные версик...как то Высоцкий этик...и Толстой этик...толька потому, что они использовали и описывали [БЭ] ...смишно. :add14
Аватара пользователя
laysi
Dark side
Dark side
 
Сообщения: 4025
Зарегистрирован: Ср июн 29, 2016 3:28 pm
Медали: 2
Пол: Мужской

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение Атех » Пн фев 06, 2017 2:57 pm

laysi писал(а):
Атех писал(а):Да лучше самого Толстого почитать и увидеть в его тексте аспекты и признаки.
Это заблуждение Атех...тогда по вашему и Джек Лондон и Максим Горький и Бальзак все этики...а тот кто пишет инструкции все логики... :lol: 8-) ...все кто в армии все из квадры Бетты...а все те кто в религии из квадры Дельты...все кто в торговле все из квадры Гаммы... :lol: ...получаеца по вешему что писать справки, рапорты, деловые записки, инструкции способны только исключительно логики..а писать романы только этики...но это глупа Атекс...кто по вашему из логиков писал художественные романы...м? 8-) и именно на таких ваших заблуждениях и строяца ошибочные версик...как то Высоцкий этик...и Толстой этик...толька потому, что они использовали и описывали [БЭ] ...смишно. :add14

Оноре абсолютный логик, он вскрывает и логически описывает этику.
Про Дж.Лондона. Вы спрашивали, я ответила - ЧЛ:
Атех...как вы думаете кто по ТИМу мог бы написать такой текст, что я привёл под spoiler...??? 8-)
Однажды он пришел в чувство, услышав чье то дыхание над самым ухом. Волк отпрыгнул назад, споткнулся и упал от слабости. Это было смешно, но человек не улыбнулся. Он даже не испугался. Страх уже не имел над ним власти. Но мысли его на минуту прояснились, и он лежал, раздумывая. До корабля оставалось теперь мили четыре, не больше. Он видел его совсем ясно, протирая затуманенные глаза, видел и лодочку с белым парусом, рассекавшую сверкающее море. Но ему не одолеть эти четыре мили. Он это знал и относился к этому спокойно. Он знал, что не проползет и полумили. И все таки ему хотелось жить. Было бы глупо умереть после всего, что он перенес. Судьба требовала от него слишком много. Даже умирая, он не покорялся смерти. Возможно, это было чистое безумие, но и в когтях смерти он бросал ей вызов и боролся с ней.

Он закрыл глаза и бесконечно бережно собрал все свои силы. Он крепился, стараясь не поддаваться чувству дурноты, затопившему, словно прилив, все его существо. Это чувство поднималось волной и мутило сознание. Временами он словно тонул, погружаясь в забытье и силясь выплыть, но каким то необъяснимым образом остатки воли помогали ему снова выбраться на поверхность.

Он лежал на спине неподвижно и слышал, как хриплое дыхание волка приближается к нему. Оно ощущалось все ближе и ближе, время тянулось без конца, но человек не пошевельнулся ни разу. Вот дыхание слышно над самым ухом. Жесткий сухой язык царапнул его щеку словно наждачной бумагой. Руки у него вскинулись кверху по крайней мере он хотел их вскинуть пальцы согнулись как когти, но схватили пустоту. Для быстрых и уверенных движений нужна сила, а силы у него не было.

Волк был терпелив, но и человек был терпелив не меньше. Полдня он лежал неподвижно, борясь с забытьем и сторожа волка, который хотел его съесть и которого он съел бы сам, если бы мог. Время от времени волна забытья захлестывала его, и он видел долгие сны; но все время, и во сне и наяву, он ждал, что вот вот услышит хриплое дыхание и его лизнет шершавый язык.

Дыхание он не услышал, но проснулся оттого, что шершавый язык коснулся его руки. Человек ждал. Клыки слегка сдавили его руку, потом давление стало сильнее волк из последних сил старался вонзить зубы в добычу, которую так долго подстерегал. Но и человек ждал долго, и его искусанная рука сжала волчью челюсть. И в то время как волк слабо отбивался, а рука так же слабо сжимала его челюсть, другая рука протянулась и схватила волка. Еще пять минут, и человек придавил волка всей своей тяжестью. Его рукам не хватало силы, чтобы задушить волка, но человек прижался лицом к волчьей шее, и его рот был полон шерсти. Прошло полчаса, и человек почувствовал, что в горло ему сочится теплая струйка. Это было мучительно, словно ему в желудок вливали расплавленный свинец, и только усилием воли он заставлял себя терпеть. Потом человек перекатился на спину и уснул.

На китобойном судне "Бедфорд" ехало несколько человек из научной экспедиции. С палубы они заметили какое то странное существо на берегу. Оно ползло к морю, едва передвигаясь по песку. Ученые не могли понять, что это такое, и, как подобает естествоиспытателям, сели в шлюпку и поплыли к берегу. Они увидели живое существо, но вряд ли его можно было назвать человеком. Оно ничего не слышало, ничего не понимало и корчилось на песке, словно гигантский червяк. Ему почти не удавалось продвинуться вперед, но оно не отступало и, корчась и извиваясь, продвигалось вперед шагов на двадцать в час.

Через три недели, лежа на койке китобойного судна "Бедфорд", человек со слезами рассказывал, кто он такой и что ему пришлось вынести. Он бормотал что то бессвязное о своей матери, о Южной Калифорнии, о домике среди цветов и апельсиновых деревьев.

Прошло несколько дней, и он уже сидел за столом вместе с учеными и капитаном в кают компании корабля. Он радовался изобилию пищи, тревожно провожал взглядом каждый кусок, исчезавший в чужом рту, и его лицо выражало глубокое сожаление. Он был в здравом уме, но чувствовал ненависть ко всем сидевшим за столом. Его мучил страх, что еды не хватит. Он расспрашивал о запасах провизии повара, юнгу, самого капитана. Они без конца успокаивали его, но он никому не верил и тайком заглядывал в кладовую, чтобы убедиться собственными глазами.

Стали замечать, что он поправляется. Он толстел с каждым днем. Ученые качали головой и строили разные теории. Стали ограничивать его в еде, но он все раздавался в ширину, особенно в поясе.

Матросы посмеивались. Они знали, в чем дело. А когда ученые стали следить за ним, им тоже стало все ясно. После завтрака он прокрадывался на бак и, словно нищий, протягивал руку кому нибудь из матросов. Тот ухмылялся и подавал ему кусок морского сухаря. Человек жадно хватал кусок, глядел на него, как скряга на золото, и прятал за пазуху. Такие же подачки, ухмыляясь, давали ему и другие матросы.

Ученые промолчали и оставили его во покое. Но они осмотрели потихоньку его койку. Она была набита сухарями. Матрац был полон сухарей. Во всех углах были сухари. Однако человек был в здравом уме. Он только принимал меры на случай голодовки вот и все. Ученые сказали, что это должно пройти. И это действительно прошло, прежде чем "Бедфорд" стал на якорь в гавани Сан Франциско.

Ценностный ЧСник, экстравертный виктим: "Даже умирая, он не покорялся смерти. Возможно, это было чистое безумие, но и в когтях смерти он бросал ей вызов и боролся с ней".
Действия, действия, действия, - и их оценка, прикидывает, планирует, как лучше поступить, что тут можно сделать, какие ещё ресурсы остались.
Все "сенсорные" детали - как сильно, слабо сжимает горло, язык волка коснулся руки, - это действия, внешние действия, - ЧЛ.
Болезненная зациклинность на еде после голода описана извне - это действия, которые наблюдает экипаж.
И по ним, действиям, делаются выводы, принимаются решения.
ЧЛ - внешняя динамика тела.

У Толстого же не так.
Он изнутри персонажа транслирует, что он чувствует, чего хочет, чего боится, о чём мечтает.
ЧЭ - внутренняя динамика тела.

В текстах Высоцкого ЧЛ+БС (яркий пример "Я - Як-истребитель"), а ещё ценностную БЭ ("Тот, который не стрелял" - просто гимн Досту), - как и вы, Лэйси, вы видите БС+ЧЛ, Габена!

Только я ещё вижу и бешеную, лютую экстраверсию - безудержный холерический темперамент.
Получается - ЛСЭ.
У вас, почему-то (почему?) СЛИ.

А вот этот ваш переход с предъявленной ситуативной 3-мерной БЭ Толстого на обвинение меня в том, что из-за таких, как я, логиков ошибочно типируют в этики и т.д. (и приписывание мне диковатых обобщений), - это ведь работа вашей творческой манипулятивной БЭ с ограничительной БИ, да?

Потому что возразить против ситуативности, 3-мерности БЭ у Л.Н. вам нечего?
Врубается ограничительная с творческой, когда нечем опровергнуть аргумент?
Ну, это я в познавательных целях, изучая соционику интересуюсь, - проявление работы функций модели а...
Последний раз редактировалось Атех Вт фев 07, 2017 11:07 am, всего редактировалось 1 раз.
"А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна"©
Путешествие дилетантов
Аватара пользователя
Атех
Гуру
Гуру
 
Сообщения: 18789
Зарегистрирован: Пт мар 04, 2016 7:01 pm
Медали: 4
Пол: Женский

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение laysi » Пн фев 06, 2017 6:57 pm

Атех писал(а):Оноре абсолютный логик, он вскрывает и логически описывает этику.


Да? :shock: ...покажите мне из этого текста как Бальзак вскрывает и логически описывает этику?... 8-)

Какому скорбному таланту суждено создать трогательную элегию, верную картину мук, перенесенных в молчании еще не огрубевшими душами, которые встречают лишь тернии в семейном кругу, чьи нежные ростки обрывают грубые руки, чьи цветы губит мороз раньше, чем они успеют раскрыться? Какой поэт расскажет нам о страданиях ребенка, вскормленного горьким молоком ненависти, чья улыбка застывает на губах под огнем сурового взора? Вымышленная повесть о несчастных детях, которых угнетают те, кто самой природой предназначен развивать их чуткие сердца, была бы подлинной историей моих юных лет. Кого мог я оскорбить, чью гордость задеть при рождении? Каким физическим или духовным недостатком вызвал я холодность матери? Чему я обязан своим появлением на свет? Чувству ли долга родителей или случаю, а быть может, сама жизнь моя была для отца с матерью укором? Кто мне ответит на это? Не успел я родиться, как меня отправили в деревню и отдали на воспитание кормилице; семья не вспоминала о моем существовании в течение трех лет; вернувшись же в отчий дом, я был таким несчастным и заброшенным, что вызывал невольное сострадание окружающих. Я не встретил ни искреннего участия, ни помощи, которые помогли бы мне оправиться после этих первых невзгод: в детстве счастье было мне неведомо, в юности — недоступно. Вместо того, чтобы облегчить мою участь, брат и обе сестры забавлялись, причиняя мне боль. Негласный союз детей, которые скрывают от взрослых свои шалости и, заступаясь друг за друга, познают чувство чести и товарищества, не существовал для меня; напротив, я часто видел, что меня наказывают за проступки брата, хоть и не смел жаловаться на несправедливость. Было ли тут дело в угодливости, свойственной даже детям, но только брат и сестры участвовали в этих преследованиях, стараясь заслужить одобрение нашей суровой матери. А быть может, на злые выходки их толкала склонность к подражанию? Или желание испробовать свои силы? Или же отсутствие жалости? Не знаю. Вернее, все эти причины, вместе взятые, помешали мне изведать прелесть детской дружбы. Лишенный с пеленок всякой привязанности, я никого не мог полюбить, а ведь природа наделила меня любящим сердцем! Слышат ли ангелы вздохи ребенка, чью нежность грубо попирают взрослые? Есть люди, у которых отвергнутые чувства обращаются в ненависть, но у меня они накопились, стали еще сильнее и, вырвавшись на волю, захлестнули впоследствии всю мою жизнь. У иных натур постоянные обиды поражают нервные волокна, вызывая робость, а робость неизменно ведет к уступчивости, к слабости, которая принижает человека, сообщая ему что-то рабское. Во мне же постоянные невзгоды укрепили силу воли, закалили ее в горниле испытаний, подготовив мою душу к борьбе с судьбой. Вечно ожидая новых невзгод по примеру мучеников, ожидавших новых истязаний, я всем своим видом олицетворял унылую покорность, под которой пряталась детская резвость и непосредственность; меня считали поэтому глупым ребенком, что подтверждало в глазах посторонних мрачные предсказания моей матери. Сознание людской несправедливости преждевременно пробудило в моей душе гордость — плод размышлений — и не позволило развиться дурным наклонностям, которым могло лишь способствовать полученное мною воспитание. Хотя мать и пренебрегала мною, я вызывал иногда у нее укоры совести; порой она говорила о необходимости дать мне образование и выражала намерение сама заняться им; но при мысли о муках, какие мне сулило постоянное общение с ней, дрожь ужаса пробегала по моему телу. Я благословлял свою заброшенность и был счастлив, что могу оставаться один в саду, играть камешками, наблюдать за насекомыми и смотреть на голубой небосвод. Одиночество обычно порождает мечтательность, но любовь к созерцанию вызвал во мне случай, который покажет вам, каковы были горести первых лет моей жизни. Обо мне так мало заботились, что гувернантка подчас забывала уложить меня спать. Как-то вечером, спокойно примостившись под фиговым деревом, я смотрел с чисто детским любопытством на яркую звезду, и под наплывом печальных мыслей мне чудился в ее мерцании проблеск дружеского участия. Сестры играли и кричали вдалеке; поднятый ими шум долетал до меня, не нарушая моих размышлений. Но вот все стихло, наступила ночь. Мать случайно заметила мое отсутствие. Желая избежать упреков, грозная мадемуазель Каролина, наша гувернантка, подтвердила опасения матери, заявив, что я ненавижу бывать дома, что без ее бдительного надзора я бы давно сбежал, что я не глуп, но скрытен и хитер, что среди всех детей, которых ей приходилось воспитывать, не было ни одного с такими дурными наклонностями. Гувернантка притворилась, будто ищет меня, и стала звать, я откликнулся; она подошла к фиговому дереву, заранее зная, что я там.
— Ты что тут делаешь? — спросила она.
— Смотрю на звезду.
— Ты не смотрел на звезду, это неправда, — проговорила мать, наблюдавшая за нами с балкона, — разве в твоем возрасте интересуются астрономией?!
— Ах, сударыня, — воскликнула мадемуазель Каролина, — он оставил открытым кран от фонтана — вода залила весь сад.
Поднялась страшная суматоха. Дело в том, что мои сестры, забавляясь, открывали и закрывали кран, чтобы посмотреть, как течет вода, но когда сильная струя неожиданно обдала их с головы до ног, они растерялись и убежали, так и не завернув крана. Меня обвинили в этой шалости, а когда я стал уверять, что я тут ни при чем, мне сказали, будто я лгу, и строго наказали. Но это еще не все: в довершение несчастья меня жестоко высмеяли за любовь к звездам, и мать запретила мне оставаться в саду по вечерам. Деспотические запреты сильнее обостряют желания у детей, чем у взрослых; дети начинают думать только о запретном плоде, и он влечет их неудержимо. Итак, меня часто наказывали розгами за мою звезду. Мне некому было излить свои горести, и я продолжал поверять их звезде на том прелестном и наивном языке, на котором ребенок выражает свои первые мысли, как некогда он лепетал свои первые слова. В двенадцать лет, в коллеже, я все еще любовался своей звездой, испытывая неизъяснимую радость, столь глубоки бывают впечатления, полученные на заре жизни.


Про Дж.Лондона. Вы спрашивали, я ответила - ЧЛ:

Да?...и где в этом тексте [ЧЛ] ??? 8-)


— Ведь если мы поступаем дурно, мы будем наказаны, верно? — настаивала Мери, — Так говорят все, кроме Берта. А он говорит, что ему наплевать, как он себя ведет, потому что мертвому все трын-трава. «Уж коли, говорит, я мертвый, хотел бы я посмотреть, каким наказанием меня можно разбудить!» Ну, не ужасный ли человек? Но все это так страшно… Мне иногда становится жутко, когда вспомню, что бог все время видит меня. Как ты думаешь, он слышит, что я сейчас говорю тебе? Ну хоть как он, по-твоему, выглядит?
— Не знаю, — ответила Саксон. — По-моему, бога нарочно выдумывают, каждый выдумывает по-своему.
— Ой! — ахнула Мери.
— Но, судя по тому, что все говорят о нем, — он все-таки существует, — решительно продолжала Саксон. — Мой брат считает, что он похож на Авраама Линкольна. Сара говорит, что у него баки.
— А я никак не могу себе представить, что у бога пробор, — призналась Мери, вздрагивая оттого, что осмелилась высказать вслух столь дерзостную мысль. — Он не может носить пробор, это было бы странно.
— Ты знаешь такого низенького сморщенного мексиканца, который продает игрушки-головоломки? — спросила Саксон. — Так вот бог, по-моему, чем-то похож на него.
Мери расхохоталась.
— Вот уж ты действительно говоришь странные вещи. Мне никогда ничего подобного в голову не приходило. Чем же он походе?
— Ну, мне кажется, что он, подобно тому коротышке-мексиканцу, каждому задает мудреную головоломку, а люди всю свою жизнь стараются разрешить ее. Но никто с ней не справляется. И я не могу разрешить свою головоломку. Не знаю, с чего и начать. Посмотри, какую головоломку он задал Саре. А сама Сара составляет часть головоломки Тома и только мешает ему. И все они — все, кого я знаю, и ты тоже, — вы все составляете часть моей головоломки.
— Может быть, насчет головоломок и правильно, — согласилась Мери,
— Но только бог не похож на этого старичка мексиканца. Тут я не согласна. Бог ни на кого не похож. Помнишь, на стене в помещении Армии спасения была надпись: «Бог есть дух»?
— А это тоже одна из его загадок: ведь никто не знает, как выглядит дух.
— И это верно… — Мери вздрогнула от ужасного воспоминания. — Когда я пытаюсь представить себе, что бог есть дух, я вспоминаю Хэна Миллера. Он как-то завернулся в белую простыню и побежал прямо на нас, девушек. Мы не знали, что это он, и до смерти перепугались. Маленькой Мэгги Мэрфи сделалось дурно, а Беатриса Перальта упала и разбила себе лицо. Когда я думаю о духе, то все, что я могу вообразить, — это белая простыня, бегущая в темноте. Но во всяком случае бог не похож на мексиканца, и нет у него пробора.
Музыка, донесшаяся из танцевального зала, заставила обеих девушек проворно вскочить на ноги.
— Мы можем до обеда протанцевать несколько танцев, — предложила Мери. — А после полудня соберутся все кавалеры. Большинство из них жаднюги и приходят попозже, чтобы не приглашать барышень к обеду. Но Берт не такой и Билл тоже. Они пригласят нас в ресторан, если им кто-нибудь не подвернется раньше. Пойдем скорее, Саксон.
Когда девушки вошли в павильон, там кружилось только несколько пар, и первый вальс они танцевали друг с другом.
— А вот и Берт, — прошептала Саксон, когда они заканчивали второй тур.
— Не смотри на них, — прошептала Мери в ответ. — Будем танцевать, как и раньше. Пусть не думают, будто мы гоняемся за ними.
Но Саксон заметила, что ее подруга покраснела, и услышала ее учащенное дыхание.
— А ты обратила внимание на его товарища? — спросила Мери, увлекая Саксон в фигуре вальса на другой конец зала. — Это и есть Билл Роберте. Берт сказал, что приведет его. Он пригласит обедать тебя, а Берт — меня. Сегодня будет здорово, вот увидишь. Только бы музыка не перестала играть, пока мы вернемся на тот конец.
И обе девушки продолжали кружиться в вальсе, мечтая о кавалерах и об обеде. Молоденькие и хорошенькие, они танцевали с увлечением; когда музыка оборвалась и они очутились в опасной близости от обоих молодых людей, обе сделали вид, будто приятно удивлены.
Берт и Мери звали друг друга по имени, но Саксон величала Берта: «Мистер Уонхоп» хотя он и называл ее просто Саксон. Оставалось только познакомить ее с Биллом Робертсом. Мери представила их друг другу с напускной небрежностью.
— Мистер Роберте — мисс Браун! Это мой лучший друг. Ее зовут Саксон. Не правда ли, странное имя?
— А мне очень нравится, — ответил Билл, снимая шляпу и протягивая руку. — Рад познакомиться с вами, мисс Браун!
Саксон тоже протянула руку и ощутила мозоли на ладони возчика; впрочем, за одно мгновение она успела рассмотреть еще очень многое. Он же видел только ее глаза; и сначала ему показалось, что они голубые, лишь много позже он разобрал, что они серые. Она-то сразу разглядела цвет его глаз — темно-синие, большие, красивые, а выражение мальчишески-упрямое.
Ей понравился его открытый взгляд, понравилось прикосновение и пожатие его руки. Она разглядела также — правда, не так отчетливо — его короткий прямой нос, здоровый румянец на щеках и решительно вздернутую верхнюю губу; с особенным удовольствием она остановила свой взгляд на красивой линии четко очерченного, хотя довольно большого рта, улыбавшегося алыми губами, за которыми блестели ослепительно белые зубы.
«Мальчуган, огромный, взрослый мальчуган», — подумала она. Они улыбнулись друг другу, и, когда их руки разомкнулись, девушка про себя удивилась цвету его волос — коротких, вьющихся и отливающих золотом, хотя они были светлые, как лен.
Он был так белокур, что напомнил ей виденные на сцене образы какого-нибудь Оле Ольсона или Иона Ионсона; но на том сходство и кончалось. Брови и ресницы его были темнее, взгляд отнюдь не ребяческий, а по-мужски твердый и выразительный. Костюм из хорошего темного сукна явно был сшит у портного. Саксон тотчас одобрила его и решила, что он стоит уж никак не меньше пятидесяти долларов. Кроме того, в Билле не было и тени той неуклюжести, которая присуща выходцам из скандинавских стран. Напротив, он принадлежал к числу тех немногих, в ком грация мощного телосложения чувствуется, несмотря даже на современный неуклюжий мужской костюм. Каждое его движение было гибким, уверенным, неторопливым. Конечно, всего этого Саксон не могла ни заметить сразу, ни осознать. Она видела перед собой лишь хорошо одетого человека, его плавные, гибкие движения и статную фигуру, улавливала спокойную и уверенную игру всех его мышц; чувствовала также, что с ним она обретет покой и отдых, которых так жаждала после целой недели непрерывного и неистового глажения тонкого крахмального белья. И, так же как прикосновением руки, он действовал на нее благотворно всем своим существом — телом и душой.



Атех...как вы думаете кто по ТИМу мог бы написать такой текст, что я привёл под spoiler...??? 8-)


И у Бальзака и у Джека Лондона ...Они изнутри персонажа транслируют, что он чувствует, чего хочет, чего боится, о чём мечтает.
ЧЭ - внутренняя динамика тела....нет? 8-) :D :D :D

У Толстого же не так. Он изнутри персонажа транслирует, что он чувствует, чего хочет, чего боится, о чём мечтает.


:D :Yahoo!: :D

1. Ставил цель, придерживался ее
Апрель, 1847 год, Казань. Дом на улице Черноозерской, во дворе собака лает на мотив песни «Только» певицы Нюши. В окно квартиры лезет весеннее солнце. За столом сидит парень с короткой стрижкой и большими ушами, его зовут Лев. Перед ним — тетрадь. Смотри, что там записано: «Чем хуже положение, тем более усиливай деятельность». И еще: «Преодолевай тоску трудом, а не развлечением». 19-летний Лев весь март лечился от гонореи, а потом придумал и записал себе правила, которыми собрался руководствоваться в жизни. Так Толстой стал вести дневник. Думаешь, через пару недель он забыл об этой идее и увлекся разведением джунгарских хомяков? Толстой записывал мысли по поводу своей жизни и поступков до самой смерти в 82 года! Ты можешь проследить его целеустремленность и тягу к самосовершенствованию, например, по «Избранным дневникам», которые с 1978-го по 1985 год выпускало издательство «Художественная литература» (21 том!).

2. Был храбрым
Осень 1851 года, Чечня, место неподалеку от Кизляра. Река Терек бурлит и уходит за поворот, где-то за лесом горцы чистят ружейные дула. На нашем берегу, словно расстрелянный, спит казак, а юнкер 4-й батареи 20-й артиллерийской бригады Лев Толстой смотрит, как солнце опускается за горы. Писатель (по определению — мирный человек) на поле боя отличался завидным мужеством. В 1851 году Лев отправился на Кавказскую войну, а потом стал участником Крымской. С 1854-го по 1855 год он оборонял Севастополь, командовал батареей, которая находилась на 4-м бастионе — в одном из самых опасных мест. Вражеские снаряды туда падали так часто, что это казалось каким-то природным, как снег зимой, явлением. Когда в 1856 году Лев вышел в отставку, на груди у него висел орден Святой Анны и медаль «За защиту Севастополя».

3. Вечно боролся с собой
Ясная Поляна, Тульская область, лето 1860 года. Лев уже отрастил бороду, крупные уши скрывают волосы. Он ступает по тропинке. Вокруг зеленый лес, а в глазах Толстого что-то неуловимое. Обдумывает судьбы местных крестьян? Вовсе нет. «Шлялся в саду со смутной, сладострастной надеждой поймать кого-то в кусту. Ничто мне так не мешает работать», — писал позже Толстой о таких днях. Одним из своих основных пороков Лев считал страсть к женщинам — он то побеждал ее, то вновь проигрывал в этой борьбе, затянувшейся на многие годы. В итоге его любовь к слабому полу пошла на пользу мировой литературе и кинематографу. Как ты, наверное, знаешь, главная героиня романа «Анна Каренина» (издан в 1878 году) — женщина. Эту работу Льва Толстого режиссеры из разных стран мира экранизировали уже 30 раз — первая версия фильма вышла в 1910 году, а последняя — в 2012-м (режиссер Джо Райт, в главной роли Кира Найтли).

4. Не боялся экспериментов
В 1859 году Лев Толстой открыл для крестьянских детей странную школу прямо в своем имении. Толстой, представь себе, был уверен, что учеба должна быть исключительно в удовольствие. «Образование не может быть насильственно и должно доставлять наслаждение учащимся» — вот что он писал. В Яснополянской школе, помимо самого Льва, преподавали еще четыре человека. Они обязаны были не вдалбливать знания в детей, а заинтересовать их уроками. Школьники могли сами выбирать, на какие занятия им ходить, ученикам разрешалось являться на уроки в любое время и покидать школу, когда захочется.


Каким был Толстой Лев Николаевич

Как отмечали его современники, писатель был сложным человеком. Очень трудно было доказать ему свою точку зрения и переубедить его. Если он считал нужным поступить так или иначе, то всегда совершал безумные поступки. Это не мешало ему много путешествовать, смотреть на мир иными глазами. У писателя было мало друзей, поэтому все свое свободное время он проводил за работой.

Творчество Льва Николаевича Толстого не прошло бесследно. В своей статье «Первая ступень» он доказывал последовательность приобретения добродетелей. Он считал, что первой добродетелью должно было стать воздержание. И совсем неважно, от чего, главное - воздерживаться и пытаться пересилить свои желания. Сам же он запрещал себе элементарные вещи: долго сидеть за чтением книг, много мыслить и путешествовать. Однако все это можно было замечать на протяжении всей необычной жизни писателя.

У Льва Толстого было 13 детей, многие из них умерли в младенчестве. Все дети - от его супруги Софьи Андреевны Берс. Они поженились, когда Софье было всего 17 лет, а Льву Толстому шел четвертый десяток. Однако большая разница в возрасте не помешала их семейному счастью. Супруга стала для писателя жизненной опорой и помощницей в его творчестве. Она переписывала, перечитывала и исправляла его тексты, помогала оформлять фразы и мысли произведений. Драма Толстого в конфликте его убеждений и реального поведения, личной любви Толстого и его вселенской любви ко всему человечеству. Толстой хотел, но признавался, что не в силах любить всё человечество. Он любил жену. Но и её любовь в конце жизни вынести не мог.

Лев Толстой был человеком влюбчивым. Ещё до женитьбы у него случались многочисленные связи блудного свойства. Сходился он и с женской прислугой в доме, и с крестьянками из подвластных деревень, и с цыганками. Даже горничную его тётушки невинную крестьянскую девушку Глашу соблазнил. Когда девушка забеременела, хозяйка её выгнала, а родственники не захотели принять. И, наверное, Глаша бы погибла, если бы её не взяла к себе сестра Толстого. (Возможно, именно этот случай лёг в основу романа «Воскресенье»).

Толстой после этого дал себе обещание: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать». Но преодолеть искушение плоти он не мог. Однако после сексуальных утех всегда возникало чувство вины и горечь раскаяния.
Особенно долгой и сильной была связь Льва Николаевича с крестьянкой Аксиньей Базыкиной. Отношения их продолжались три года, хотя Аксинья была женщиной замужней. Толстой описал это в повести «Дьявол». В юности, читая повесть «Дьявол», я был поражён искренностью рассказчика, и обещал себе не повторять его ошибок.

Когда Лев Николаевич сватался к своей будущей жене Софье Берс, он ещё сохранял связь с Аксиньей, которая забеременела.
Перед женитьбой Толстой дал прочитать невесте свои дневники, в которых откровенно описывал все свои любовные увлечения, чем вызвал у неискушённой девушки шок. Она помнила об этом всю жизнь.

Восемнадцатилетняя жена Соня в интимных отношениях была неопытна и холодна, чем огорчала своего опытного тридцатичетырёхлетнего мужа. Во время брачной ночи ему даже показалось, что он обнимает не жену, а фарфоровую куклу.

Со школьной скамьи нам внушают, будто классики отечественной литературы были чуть ли не ангелами. Лев Толстой не был ангелом. Он изменял жене даже во время её беременности.
Оправдывая себя устами Стивы в романе «Анна Каренина», Лев Толстой признаётся: «Что ж делать, ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а ты полон жизни. Ты не успеешь оглянуться, как ты уже чувствуешь, что ты не можешь любить любовью жену, как бы ты ни уважал её. А тут вдруг подвернётся любовь, и ты пропал, пропал!»

В конце 1899 года Толстой писал в дневнике: «Главная причина семейных несчастий – та, что люди воспитаны в мысли, что брак даёт счастье. К браку приманивает половое влечение, принимающее вид обещания, надежды на счастье, которое поддерживает общественное мнение и литература; но брак есть не только не счастье, но всегда страдание, которым человек платится за удовлетворённое половое желание».


Лев Толстой был вегетарианцем. В связи с этим семья Толстых разделилась на две части. С одной стороны - супруга Софья Толстая, которая была против вегетарианских убеждений мужа, с другой - дочки, которые поддерживали отца. Писатель считал, что вскоре все откажутся от мяса и будут счастливы. Стал вегетарианцем, полностью отказавшись от мяса. Но при этом ежедневно ел яичницу в разных видах. Так он думал и до смерти, однако его убеждения не воплотились в реальность.

В молодости граф слыл азартным человеком и любил, к сожалению, не очень успешно, играть карты. Случилось так, что часть дома в Ясной Поляне, где прошло детство писателя, была отдана за долги. Впоследствии на пустующем месте Толстой насадил деревья. Илья Львович, его сын, вспоминал, как однажды попросил отца показать в доме комнату, где он родился. И Лев Николаевич указал на вершину одной из лиственниц, добавив: «Там». А кожаный диван, на котором это произошло, он описал в романе «Война и мир». Таковы интересные факты из жизни Льва Николаевича Толстого, связанные с родовым имением.

Произведения Льва Николаевича Толстого стали для писателя способом изучения человеческих характеров в их развитии. Психологизм в изображении часто требовал от автора большого душевного напряжения. Так, во время работы над «Анной Карениной» с писателем едва не приключилась беда. Он пребывал в таком тяжелом душевном состоянии, что боялся повторить судьбу своего героя Левина и совершить самоубийство. Позже в «Исповеди» Лев Николаевич Толстой отмечал, что мысль об этом была такой настойчивой, что он даже вынес из комнаты, где переодевался в одиночестве, шнурок, и отказался от охоты с ружьем. ...это с этиком то?...да Атех? :D :Yahoo!: :P

В начале 80-х – об этом сообщает биография Толстого Льва Николаевича – писатель окончательно пришел к убеждению, что праздная жизнь и роскошь не красят человека. Он долго мучился вопросом о том, как ему поступить: распродать все свое имущество и оставить любимую жену и неприученных к тяжелому труду детей без средств? Или переписать все состояние на Софью Андреевну? Позже Толстой поделит все между членами семьи. В это сложное для него время – семья уже переехала в Москву – Лев Николаевич любил ходить на Воробьевы горы, где помогал мужикам пилить дрова. Затем научился сапожному ремеслу и даже сам проектировал ботинки и летние башмаки из брезента и кожи, в которых ходил все лето. А еще всякий год помогал крестьянским семьям, в которых некому было пахать, сеять и убирать хлеб. Не все одобряли такую жизнь Льва Николаевича. Толстого не понимали даже в собственной семье. Но он оставался непреклонен. И как-то летом вся Ясная Поляна разбилась на артели и вышла на покос. Среди работавших была даже Софья Андреевна, сгребавшая граблями траву.

В 1901 году писатель заболел тяжелой лихорадкой и по совету врачей отправился в Крым. Там вместо излечения подхватил еще воспаление и брюшной тиф. Надежды на то, что он выживет, практически не оставалось. Лев Николаевич Толстой, творчество которого содержит немало произведений с описанием смерти, морально к ней подготовился. Он нисколько не боялся расстаться с жизнью. Писатель даже попрощался с близкими. И хотя говорить мог только полушепотом, каждому из своих детей дал ценный совет на будущее, как оказалось, еще за девять лет до смерти. Это было весьма кстати, так как спустя девять лет никого из членов семьи – а они практически все собрались на станции Астапово – к больному не пустили.

По свидетельству родных, писатель всегда иронично относился к предрассудкам. Но цифру двадцать восемь считал для себя особой и любил. Что это было – простое совпадение или рок судьбы? Неизвестно, но многие важнейшие события жизни и первые произведения Льва Николаевича Толстого связаны именно с ней. Вот их перечень:
28 августа 1828 года – дата рождения самого писателя.
28 мая 1856-го цензура дала разрешение на издание первой книги с повестями «Детство и отрочество».
28 июня родился первенец, Сергей.
28 февраля состоялась свадьба сына Ильи.
28 октября писатель навсегда ушел из Ясной Поляны. 8-)
Аватара пользователя
laysi
Dark side
Dark side
 
Сообщения: 4025
Зарегистрирован: Ср июн 29, 2016 3:28 pm
Медали: 2
Пол: Мужской

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение laysi » Пн фев 06, 2017 7:28 pm

Атех писал(а): У Толстого же не так. Только я ещё вижу и бешеную, лютую экстраверсию - безудержный холерический темперамент.
Получается - ЛСЭ.
У вас, почему-то (почему?) СЛИ.


Потому, что ЛСИ ТИМ Штирлиц самый интровертный ЭКСТРАВЕРТ из экстравертных...и сказать о ТИМе Штирлиц что у него бешеная, лютая экстраверсия - безудержный холерический темперамент....это попасть пальцем в небо...а вот у ТИМа Жукова как раз то что надо...подходит под ваши впечатления... 8-)

А вот этот ваш переход с предъявленной ситуативной 3-мерной БЭ Толстого на обвинение меня в том, что из-за таких, как я, логиков ошибочно типируют в этики и т.д. (и приписывание мне диковатых обобщений), - это ведь работа вашей творческой манипулятивной БЭ с ограничительной БИ, да?


Не перегибайте палку Атех...это не я вам приписываю...это вы сами...это же ваши слова - Да лучше самого Толстого почитать и увидеть в его тексте аспекты и признаки.

Напоминаю вам...как всё начиналось?

laysi писал(а):Атех...знать [БЭ] и жить по [БЭ] это две кардинально разные вещи...Л.Н.Толстой...в своей повседневной жизни никогда не жил по [БЭ]......почитайте не его романы, а описание его жизни...

Атех писал(а):Да лучше самого Толстого почитать и увидеть в его тексте аспекты и признаки.



Потому что возразить против ситуативности, 3-мерности БЭ у Л.Н. вам нечего?


И тут вы лукавите... 8-) на любой ваш Атех аргумент я предоставляю вам свой контраргумент...разве нет? 8-) :add14

Врубается ограничительная с творческой, когда нечем опровергнуть аргумент?


А я с вами не спорю и не доказываю...я показываю то,что вижу...вы можете игнорировать и не смотреть...упрекая меня в том чего нет... 8-)

Ну, это я в познавательных целях, изучая соционику интересуюсь, - проявление работы функций модели а...


Ну вот и интересуйтесь, анализируйте...а не ищите для меня новые упрёки...смотрите на что я показываю...вы можете не соглашаца...тогда аргументируйте а не упрекайте... 8-)

Атех писал(а):В текстах Высоцкого


Таже самая ошибка что и с Толстым...вы читаете художественные мифы и иллюзии...придуманные Толстым или Высоцким...но вы не читаете о жизни самих Высоцкого и Толстого...ибо...СОЧИНЕНИЕ - это одно, а их реальная жизнь совсем другое... :add14
Аватара пользователя
laysi
Dark side
Dark side
 
Сообщения: 4025
Зарегистрирован: Ср июн 29, 2016 3:28 pm
Медали: 2
Пол: Мужской

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение Атех » Пн фев 06, 2017 9:42 pm

laysi писал(а):
Атех писал(а): В текстах Высоцкого ЧЛ+БС (яркий пример "Я - Як-истребитель"), а ещё ценностную БЭ ("Тот, который не стрелял" - просто гимн Досту), - как и вы, Лэйси, вы видите БС+ЧЛ, Габена!

Только я ещё вижу и бешеную, лютую экстраверсию - безудержный холерический темперамент.
Получается - ЛСЭ.
У вас, почему-то (почему?) СЛИ.

Потому, что ЛСИ ТИМ Штирлиц самый интровертный ЭКСТРАВЕРТ из экстравертных...и сказать о ТИМе Штирлиц что у него бешеная, лютая экстраверсия - безудержный холерический темперамент....это попасть пальцем в небо...а вот у ТИМа Жукова как раз то что надо...подходит под ваши впечатления... 8-)

О-опа. Жуков. А говорили - Габен.
У Жукова, кстати, гибко-разворотливый сангвинический темперамент.
А у Штирлица линейно-напористый холерический, динамик он и процессёр, весь в процессе своём трудоголическом, не останавливается и не переключается, пока не выдохнется.
А вот этот ваш переход с предъявленной ситуативной 3-мерной БЭ Толстого на обвинение меня в том, что из-за таких, как я, логиков ошибочно типируют в этики и т.д. (и приписывание мне диковатых обобщений), - это ведь работа вашей творческой манипулятивной БЭ с ограничительной БИ, да?

Не перегибайте палку Атех...это не я вам приписываю...это вы сами...это же ваши слова - Да лучше самого Толстого почитать и увидеть в его тексте аспекты и признаки.

А как из моего предпочтения анализировать оригинальный текст Толстого вытекает ваша чудная мысль: "все кто в армии все из квадры Бетты...а все те кто в религии из квадры Дельты...все кто в торговле все из квадры Гаммы"?
Не доступная мне какая-то логическая связь.
Да, я предпочитаю прочесть оригинальный авторский текст, первоисточник, - там найти аспекты, работу функций.
А вы - чьи-то пересказы?
Напоминаю вам...как всё начиналось?
laysi писал(а):Атех...знать [БЭ] и жить по [БЭ] это две кардинально разные вещи...Л.Н.Толстой...в своей повседневной жизни никогда не жил по [БЭ]......почитайте не его романы, а описание его жизни...

Атех писал(а):Да лучше самого Толстого почитать и увидеть в его тексте аспекты и признаки.

Нет, мой ответ: "Ещё бы, жить по ограничительной!"
И, конечно, лучше почитать оригинал, - самого Л.Н.
И увидеть в его тексте аспекты, признаки, проявления функций.
Ограничительной БЭ, например, - 3-мерной, ситуативной.
Потому что возразить против ситуативности, 3-мерности БЭ у Л.Н. вам нечего?

И тут вы лукавите... 8-) на любой ваш Атех аргумент я предоставляю вам свой контраргумент...разве нет? 8-) :add14

Аргумент - в студию!

Атех писал(а):В текстах Высоцкого

Таже самая ошибка что и с Толстым...вы читаете художественные мифы и иллюзии...придуманные Толстым или Высоцким...но вы не читаете о жизни самих Высоцкого и Толстого...ибо...СОЧИНЕНИЕ - это одно, а их реальная жизнь совсем другое...

О их жизни пишут все кому не лень, глупо принимать это всё за истину, тем более предпочитать все эти опусы оригиналу, авторскому тексту.
Последний раз редактировалось Атех Пн фев 06, 2017 10:58 pm, всего редактировалось 1 раз.
"А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна"©
Путешествие дилетантов
Аватара пользователя
Атех
Гуру
Гуру
 
Сообщения: 18789
Зарегистрирован: Пт мар 04, 2016 7:01 pm
Медали: 4
Пол: Женский

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение Атех » Пн фев 06, 2017 9:52 pm

Я не понимаю, Лэйси, как из вашего описания получается Жуков и что там противоречит Гамлету?
Ничего.
Про храбрость - ЧС у ЭИЭ на самооценке, невозможно быть трусом.

И свой опыт, свою референтную ЧС он запечатлел в своём герое:
Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», — подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудия.
_____________________
Война и мир (Толстой)/Том I/Часть II/Глава XX
Последний раз редактировалось Атех Пн фев 06, 2017 11:08 pm, всего редактировалось 1 раз.
"А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна"©
Путешествие дилетантов
Аватара пользователя
Атех
Гуру
Гуру
 
Сообщения: 18789
Зарегистрирован: Пт мар 04, 2016 7:01 pm
Медали: 4
Пол: Женский

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение laysi » Пн фев 06, 2017 10:43 pm

Атех писал(а):О-опа. Жуков. А говорили - Габен.


Я НИКОГДА не утверждал, что Л.Н.Толстой Габен...я всегда говорил, что Толстой по ТИМу Жуков... 8-)

У Жукова, кстати, гибко-разворотливый сангвинический темперамент.


Вот именно...У Жукова, гибко-разворотливый темперамент....гибко - это иррационально...что и свойственно воину...А у Штирлица линейно-напористый, динамик он и процессёр, весь в процессе своём трудоголическом, не останавливается и не переключается, пока не выдохнется....как робот, как трудоголик, как работяга...но не как воин.....пока есть энергия прёт... :add14 и то...если замотивирован...

Атех писал(а):Я не понимаю, Лэйси, как из вашего описания получается Жуков и что там противоречит Гамлету?
Ничего.
Про храбрость - ЧС у ЭИЭ на самооценке, невозможно быть трусом.


Вот именно, что не понимаете...с этого и стоило бы начинать...ибо...у ТИМа Жуков храбрость вовсе не на самооценке как к примеру у Гамлета...Гамлету необходимо ДОКАЗЫВАТЬ, что он не трус...и что он тоже может...Жуков никому и ничего доказывать не будет...даже свою храбрость...и он вступает в бой не ради доказательств...а ради одного ПОБЕДЫ...у него и мысли не мелькает о другом...

Вот и сравните...

Работа функций у Гамлета

1. ЧЭ - [ЧЭ] этика эмоций (базовая)
2. БИ - [БИ] интуиция времени (творческая)
3. ЧЛ - [ЧЛ] деловая логика (ролевая)
4. БС - [БС] сенсорика ощущений (болевая)

Работа функций у Жукова

1. ЧС - [ЧС] силовая сенсорика (базовая)
2. БЛ - [БЛ] структурная логика (творческая)
3. ЧИ - [ЧИ] интуиция возможностей (ролевая)
4. БЭ - [БЭ] этика отношений (болевая)

Вот по этому Толстого Л.Н. КОЛБАСИЛО не по децки - Психологизм в изображении часто требовал от автора большого душевного напряжения. Так, во время работы над «Анной Карениной» с писателем едва не приключилась беда. Он пребывал в таком тяжелом душевном состоянии, что боялся повторить судьбу своего героя Левина и совершить самоубийство. ...чего это вдруг...если Толстой по вашему этик Гамлет...м? 8-) и именно у Жукова [БЭ] этика отношений (болевая)... 8-)

А как из моего предпочтения анализировать оригинальный текст Толстого вытекает ваша чудная мысль: "все кто в армии все из квадры Бетты...а все те кто в религии из квадры Дельты...все кто в торговле все из квадры Гаммы"? Не доступная мне какая-то логическая связь.


Никак не вытекает...и как вы правильно заметили это моя чудная мысль...ибо...вы Атех предпочитаете анализировать оригинальный текст Толстого, то есть НЕ САМОГО ТОЛСТОГО, а его сочинения, фантазии, домыслы, предположения... 8-)

Да, я предпочитаю прочесть оригинальный авторский текст, первоисточник, - там найти аспекты, работу функций.
А вы - чьи-то пересказы?


А как из моего предпочтения анализировать реальную жизнь Толстого вытекает ваша чудная мысль о чьи-то пересказах?...не чьих то, а современников, друзей, очевидцев Л.Н.Толстого... 8-) которые писали не отзывы о его романах, а писали о реальной ЖИЗНИ самого Толстого... :add14

Нет, мой ответ: "Ещё бы, жить по ограничительной!"
И, конечно, лучше почитать оригинал, - самого Л.Н.
И увидеть в его тексте аспекты, признаки, проявления функций.


О писателе Джоне Толкинине вы тоже будите судить по оркам, хоббитам, гномам и эльфам? :Yahoo!:

Аргумент - в студию!


Вам мало...???

О их жизни пишут все кому не лень, глупо принимать это всё за истину


Так же глупо принимать за истину придумки и сочинения Л.Н.Толстого... 8-)
Аватара пользователя
laysi
Dark side
Dark side
 
Сообщения: 4025
Зарегистрирован: Ср июн 29, 2016 3:28 pm
Медали: 2
Пол: Мужской

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение Атех » Пн фев 06, 2017 11:46 pm

laysi писал(а):
Атех писал(а):О-опа. Жуков. А говорили - Габен.

Я НИКОГДА не утверждал, что Л.Н.Толстой Габен...я всегда говорил, что Толстой по ТИМу Жуков... 8-)

Лэйси, мой комментарий относился к Высоцкому, он у вас - Габен (а не Толстой):
Атех писал(а): В текстах Высоцкого ЧЛ+БС (яркий пример "Я - Як-истребитель"), а ещё ценностную БЭ ("Тот, который не стрелял" - просто гимн Досту), - как и вы, Лэйси, вы видите БС+ЧЛ, Габена!

Только я ещё вижу и бешеную, лютую экстраверсию - безудержный холерический темперамент.
Получается - ЛСЭ.
У вас, почему-то (почему?) СЛИ.

Атех писал(а):Я не понимаю, Лэйси, как из вашего описания получается Жуков и что там противоречит Гамлету?
Ничего.
Про храбрость - ЧС у ЭИЭ на самооценке, невозможно быть трусом.

Вот именно, что не понимаете...с этого и стоило бы начинать...ибо...у ТИМа Жуков храбрость вовсе не на самооценке как к примеру у Гамлета...

А у Л.Н. [ЧС] на самооценке и он оч.точно её описывает, изнутри, это его личное переживание:
Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», — подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудия.
_____________________
Война и мир (Толстой)/Том I/Часть II/Глава XX

Толстого Л.Н. КОЛБАСИЛО не по децки - Психологизм в изображении часто требовал от автора большого душевного напряжения. Так, во время работы над «Анной Карениной» с писателем едва не приключилась беда. Он пребывал в таком тяжелом душевном состоянии, что боялся повторить судьбу своего героя Левина и совершить самоубийство. ...чего это вдруг...если Толстой по вашему этик Гамлет...м? 8-) и именно у Жукова [БЭ] этика отношений (болевая)...

Базовая ЧЭ погружается в своего героя, там грань почти стирается.
Это, кстати, одно из свойств эмпатии - отождествление себя с литературным героем.
И свойство ЧЭ - переживание.
А текст описания оч.неудачный: "боялся повторить судьбу своего героя Левина и совершить самоубийство".
Если бы вы читали АК, знали бы, что у Лёвина судьба благополучная.
А ЭИЭ вообще-то самый суицидальный тим в соционе.
И Л.Н., конечно, задумывался об этом, задумывался. И боялся.
И ограничивал, отвлекал себя вовсю от этих мыслей - семьёй, пахотой, наставничеством (Наставник!), ссорами с церковью, ага.
А как из моего предпочтения анализировать оригинальный текст Толстого вытекает ваша чудная мысль: "все кто в армии все из квадры Бетты...а все те кто в религии из квадры Дельты...все кто в торговле все из квадры Гаммы"? Не доступная мне какая-то логическая связь.

Никак не вытекает...и как вы правильно заметили это моя чудная мысль...ибо...вы Атех предпочитаете анализировать оригинальный текст Толстого, то есть НЕ САМОГО ТОЛСТОГО, а его сочинения, фантазии, домыслы, предположения...

Ух ты!
Лично, то есть, общаетесь?!
Завидуююю...
"А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна"©
Путешествие дилетантов
Аватара пользователя
Атех
Гуру
Гуру
 
Сообщения: 18789
Зарегистрирован: Пт мар 04, 2016 7:01 pm
Медали: 4
Пол: Женский

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение Атех » Пн фев 06, 2017 11:51 pm

Аргумент - в студию!

Вам мало...???

Я вам предъявила 3-мерную ситуативную БЭ у Л.Н.
Вы не привели ни одного возражения, ни одного аргумента против.
Всё просто - у вас нет ни одного аргумента против ситуативной 3-мерной БЭ Л.Н.Толстого.

Вот так! Вам просто нечем опровергнуть тот факт, что в эпизоде линчевания можно прекрасно увидеть ситуативность БЭ автора.

Он залезает внутрь персонажа и транслирует, что происходит в голове у Растопчина: гнев от собственного бессилия хочет жертву, чтобы выплеснуть на неё свою злобу и агрессию.
И страх перед толпой, которую он сам призывал на борьбу своими афишками.
И при этом - тонко и точно замечает Л.Н. - Растопчин приписывает свою потребность в жертве толпе и осуждает её, переносит на плебс свои мотивы:

«Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва»;
«Народная толпа страшна, она отвратительна. Они, как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса».


А себя убеждает в неизбежности принести жертву толпе, и даже хвалит, какой он молодец, утихомирил подлый плебс.
Хотя он сам распалил толпу и устроил линчевание, руководил им, сам!
И заглушает, гасит чувство вины соображениями общественного блага - ситуация требовала, а он такой молодец, справился!

БЭ у Толстого 3-мерная, витальная (как и у Достоевского, оба ЭИЭ):
— Извольте идти, я без вас знаю, что делать, — сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» — думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого-то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voilà la populace, la lie du peuple, — думал он, глядя на толпу, — la plèbe qu'ils ont soulevée par leur sottise. Il leur faut une victime» 1 («Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва»), — пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.

— Готов экипаж? — в другой раз спросил он.

— Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, — отвечал адъютант.

— А! — вскрикнул Растопчин, как пораженный каким-то неожиданным воспоминанием.

И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.

— Здравствуйте, ребята! — сказал граф быстро и громко. — Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! — И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.

По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз... он тебе всю дистанцию развяжет!» — говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
...
— Ребята! — сказал Растопчин металлически-звонким голосом, — этот человек, Верещагин — тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.

Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что-то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.

Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился, ногами на ступеньке.

— Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, — говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу; — Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!

Народ молчал и только все теснее и теснее нажинал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего-то неизвестного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно-широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.

— Бей его! Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! — закричал Растопчин. — Руби! Я приказываю! — Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.

— Граф!.. — проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. — Граф, один Бог над нами... — сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.

— Руби его! Я приказываю!.. — прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.

— Сабли вон! — крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.

Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула передних и, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.

— Руби! — прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.

«A!» — коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.

«О Господи!» — послышалось чье-то печальное восклицание.

Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся у Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалась мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и проглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.

Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его...

«Топором-то бей, что ли?.. задавили... Изменщик, Христа продал!.. жив... живущ... по делам вору мука. Запором-то!.. Али жив?»

Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.

«О Господи, народ-то что зверь, где же живому быть! — слышалось в толпе. — И малый-то молодой... должно, из купцов, то-то народ!.. сказывают, не тот... как же не тот... О Господи! Другого избили, говорят, чуть жив... Эх, народ... Кто греха не боится...» — говорили теперь те же люди, с болезненно-жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.

Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачивалась, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.

В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.

— Ваше сиятельство, сюда... как изволите?.. сюда пожалуйте, — проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, — думал он по-французски. — Ils sont comme les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair» («Народная толпа страшна, она отвратительна. Они, как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса»). «Граф! один Бог над нами!» — вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. «J'avais d'autres devoirs, — подумал он. — Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont péri et périssent pour le bien publique» («У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага»), — и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе — не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique (общественного блага), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. «Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait été tout autrement tracé (путь мой был бы совсем иначе начертан) , но должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего».

Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique (общественное благо), предполагаемое благо других людей.

Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.

Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим à propos 7 — наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
...
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно-испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.

Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. (*связка ЧЭ-БИ*) Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов: «Руби его, вы головой ответите мне!» — «Зачем я сказал эти слова! Как-то нечаянно сказал... Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе... «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plèbe, le traître... le bien publique» (Чернь, злодей... общественное благо), — думал он.
http://ilibrary.ru/text/11/p.250/index.html
Последний раз редактировалось Атех Вт фев 07, 2017 11:10 am, всего редактировалось 1 раз.
"А фамилия Кавалеров мне нравится: она высокопарна и низкопробна"©
Путешествие дилетантов
Аватара пользователя
Атех
Гуру
Гуру
 
Сообщения: 18789
Зарегистрирован: Пт мар 04, 2016 7:01 pm
Медали: 4
Пол: Женский

Типируем всех желающих, оптом и в розницу

Сообщение laysi » Вт фев 07, 2017 12:17 am

Атех писал(а):Лэйси, мой комментарий относился к Высоцкому, он у вас - Габен


Да Габен... 8-)

Атех писал(а):А у Л.Н. [ЧС] на самооценке и он оч.точно её описывает


У Л.Н. [ЧС] БАЗОВАЯ...именно по этому он её точно и описывает... 8-)

Атех писал(а):Базовая ЧЭ погружается в своего героя, там грань почти стирается.


Вы Атех чёрный этик в базе?...нет?...если нет от кого вы это услышали?...или сами придумали?...как и что происходит у ЧЭ эффективнее спросить их самих... 8-)

Это, кстати, одно из свойств эмпатии - отождествление себя с литературным героем.


Подапвляющее количество ТИМов отождествляет себя с литературным героем той книге которую читает ну или пишет...и подавляющее количество тимов отждествляет себя с героями фильма который смотрит...и чё?...все эмпаты? :lol: :D

А ЭИЭ вообще-то самый суицидальный тим в соционе.


Угу...

И Л.Н., конечно, задумывался об этом, задумывался. И боялся.


Врядли...он принял все меры что бы этого не произошло...как то - Позже в «Исповеди» Лев Николаевич Толстой отмечал, что мысль об этом была такой настойчивой, что он даже вынес из комнаты, где переодевался в одиночестве, шнурок, и отказался от охоты с ружьем. ...очень [Л] в отличии от Гамлета который самый суицидальный тим в соционе... 8-)

И ограничивал, отвлекал себя вовсю от этих мыслей - семьёй, пахотой, наставничеством (Наставник!), ссорами с церковью, ага.


Не приписывайте Толстому то, что сейчас на ходу придумали... 8-) ясно же сказано...мысль об этом была такой настойчивой, что он даже вынес из комнаты, где переодевался в одиночестве, шнурок, и отказался от охоты с ружьем...и не более... 8-) ага? :D

Я вам предъявила 3-мерную ситуативную БЭ у Л.Н.
Вы не привели ни одного возражения, ни одного аргумента против.


Я не вкуриваю вашу 3-мерную 1-мерную много-мерную ситуативную БЭ или ещё какую...у меня другие критерии...а в том что я не вкуриваю я не суюсь... :add14

Всё просто - у вас нет ни одного аргумента против ситуативной 3-мерной БЭ Л.Н.Толстого.


Нет конечно... 8-) как и у вас Атех нет ни одного аргумента против Короля мечей его силы напора и энергии в отличии от рыцаря Посохов с его истеричностью громогласностью и трусостью... 8-)

Вот так! Вам просто нечем опровергнуть тот факт, что в эпизоде линчевания можно прекрасно увидеть ситуативность БЭ автора.


Да так...как и вам просто нечем опровергнуть тот факт, что в эпизоде Бальзака и Лондона вы так и не продемонстрировали описание этики через логику... как Бальзак вскрывает и логически описывает этику? :shock: де в тексте Джека Лондона [ЧЛ] ??? :add14

Ещё раз...сочинять любой тим может что угодно и как угодно...но жить так не будет...а сочинять может... 8-)

БЭ у Толстого 3-мерная, витальная (как и у Достоевского, оба ЭИЭ):


Я знаю одно...не каждый тим способен в одиночку противостоять государственной церкви...на это способен практически один ТИМ...тим Жукова...Достоевский и рядом не стоял с боевыми качествами Толстого...а да и Толстой всю жизнь был нацелен на одно на Победу...любой ценой но победа...а Достоевский боялся проронить слезинку ребёнка...хороши тождики... :lol:
Аватара пользователя
laysi
Dark side
Dark side
 
Сообщения: 4025
Зарегистрирован: Ср июн 29, 2016 3:28 pm
Медали: 2
Пол: Мужской

Пред.След.

  • { SIMILAR_TOPICS }
    Ответы
    Просмотры
    Последнее сообщение

Вернуться в Неокосмизм

Кто сейчас на конференции

Зарегистрированные пользователи: cooler462, GoGo [Bot], Google [Bot], Joker, vadimr, Yandex 3.0 [Bot], Yandex [Bot], Феликс, на лошади весёлой