.Злая! ты не подметила в моих взглядах того, чего я желал? О! будь спокойна, - я переиспытал все те желания, который влюбленная женщина ревниво стремится возбудить, и если я не говорил тебе, с какой страстью я жаждал твоего прихода в одно прекрасное утро, так это потому, что я пренелепо устроился. В самом этом доме нам угрожала опасность. В другом месте, может быть, возможно. Но в Женеве, о, мой обожаемый ангел, в Женеве я посвящу нашей любви столько выдумки, что ее с избытком хватило бы на то, чтобы сделать десять человек умниками.
Начиная с завтрашнего понедельника ты будешь получать письма не чаще раза в неделю, я буду аккуратно доставлять их на почту по воскресеньям, они будут заключать в себе что-то в роде отчета за день, ибо каждый вечер перед тем, как ложиться, я буду возносить тебе мою коротенькую молитву любви, и вкратце расскажу тебе все то, что я сделал в течение дня. Я тебя обкрадываю, чтобы обогатить себя. Ничего в моей жизни не будет, кроме тебя и работы, работы и тебя, спи спокойно, моя ревнивица. Впрочем, ты скоро узнаешь, что я, как женщина, однолюб, и люблю как женщина, и также мечтаю о всяких нежностях
Госпожа Ганская - брату Генрику Ржевусскому, 10 декабря 1833 года:
"В Швейцарии у нас завязалось чудесное знакомство с господином де
Бальзаком, автором "Шагреневой кожи" и множества других прекрасных
произведений. Знакомство это превратилось в настоящую дружбу, и я надеюсь,
что она продлится до конца нашей жизни... Бальзак очень похож на вас, мой
дорогой Генрик; он так же весел, смешлив и любезен, как вы; даже внешне он
чем-то походит на вас, и оба вы напоминаете Наполеона... Бальзак - сущее
дитя. Если он вас любит, то заявит об этом с простодушной откровенностью,
присущей детям... Словом, при взгляде на него трудно понять, каким образом
такой ученый и выдающийся человек умудряется сохранять столько свежести,
очарования и детской непосредственности во всех проявлениях ума и сердца".
Положительно он был в восторге от Евы. Она разделяла его почти
болезненную склонность к абстрактным рассуждениям; сюжет "Серафиты" привел
ее в восторг. Однако в Женеве его с новой силой охватили мучительные
воспоминания, и ему больше хотелось работать над "Герцогиней де Ланже" (в
ту пору повесть еще называлась "Не прикасайтесь к секире"). В этой повести
он возьмет реванш: герцогиня де Ланже (alias [иначе (лат.)] маркиза де
Кастри) воспылает страстью к Монриво (alias Бальзаку), а он отвергнет ее.
Теперь, когда знатная Чужестранка проявляла к нему откровенное внимание,
уязвленное самолюбие больше не мучило Бальзака. Он вновь становился самим
собой - веселым, жизнерадостным, добрым человеком, который нравился
окружающим. Все в обществе "милой сердцу графини" забавляло Бальзака, он
подшучивал над ее манерой произносить некоторые слова (вместо "липы" она
выговаривала "льипы"). Она писала ему: "Маркиз" (лукавый намек на его
мнимое родство с маркизами д'Антраг); он писал в ответ: "Предводительша"
(Ганский был предводителем дворянства на Волыни).
Ее Ржевусскому величеству госпоже Ганской в Женеву:
"Обожаемая повелительница, ваше спящее величество, гордая королева
Павловска и окрестностей, владычица сердец, роза Запада, звезда Севера и
прочая... и прочая... фея льип!"
Такими словами начиналось приглашение отправиться в экипаже на прогулку
в Коппе с ее "смиренным мужиком".
Эвелина писал(а):Эвелина, надо же...
Эвелина писал(а):Меня вообще-то так на самом деле зовут
Эвелина писал(а):...песни у него такие слюнявые.
Vladlena писал(а):Эвелина писал(а):...песни у него такие слюнявые.
"сопли в шоколаде"
Зарегистрированные пользователи: cooler462, GoGo [Bot], Google [Bot], Yandex 3.0 [Bot], Yandex [Bot]