казахстанский рэпер и музыкальный продюсер, основатель лейбла Musica36
Spoiler: показать
Интервью
более раннее: https://bazaar.ru/fashion/geroi/skriptonit-u-menya-net-nikakikh-pravil/
Сами будете придумывать дизайн? (костюма для церемонии вручения премии)
Да, а почему нет? Я вообще таких вещей не боюсь. Просто я поворачиваюсь к ним, когда это уместно, когда можно, в свое время и место. А кто мне помешает надеть бирюзовый пиджак, если захочу? Просто люди привыкли, если тебя в чем-то одном увидели, то потом это как стиль привязали. Я, например, в тапках несколько раз на сцену вышел, теперь считают, что это мой стиль. Все пытаются все к чему-то привязать, а я вообще ни к чему не привязываюсь. Нравится — делаю, нет — не делаю. У меня нет никаких правил. Я вообще никогда не придумывал, что пойти, например, на андеграундовую тусовку — это моя тема, а вот на ковровую дорожку — нет. Я еще как должен туда пойти, и заявиться так, будто я всю жизнь по этой ковровой дорожке ходил, а они все тут ради меня собрались.
А вы с детства знали, что будете музыкантом?
Я знал это, и у меня даже не возникало вариантов, что может что-то не получиться. И не потому, что у меня всегда были только успехи, просто я не видел себя никем другим.
Я вас слушаю, и такое впечатление, что вы либо на психфаке учились, либо читаете литературу по саморазвитию.
Кстати, я хотел идти туда, но потом понял, что нет. Мне интересна психология, да и люди в целом. Может, это генетическое: отец у меня хорошо людей видит. Он мне с детства говорил: «Вот это ***** [плохой человек], а вот этот — хороший». Так и оказывалось, даже когда я сам против этого шел. Потом я заметил, что у меня в жизни такая же ***** [ерунда] есть. Да и все вместе, где-то психология, где-то астрология, все эти числа, знаки зодиака — мне все интересно.
Вы уже нашли такое место, где вам комфортнее всего находиться, делать музыку?
Нет, я блудный сын. Есть, конечно, места где комфортнее всего. Сейчас это у меня дома.
Какие у вас отношения с литературой и поэзией?
Худые — это две-три книжки Чарльза Буковски и все. Ну, в детстве я прочитал «Крестного Отца» Марио Пьюзо и «Ясновидящего» Стивена Кинга. «Ясновидящий» — это вообще была бесполезная информация для меня даже в детстве. Тупо какая-то ***** [фигня], еще эта книга большая была, я так долго ее читал. А знакомство с Буковски у меня случилось так: я наткнулся на пару цитат, а у него такой слог, грубо говоря, мой. Просто говорит, как есть. Я его, когда читаю, то, как будто сижу с дедом — не со своим, а с пожилым другом. И он мне рассказывает, как все было раньше, и мы вместе смеемся, где-то грустим вместе.
А вы ради чего? (создаете музыку)
Я ради себя, ради музыки пишу. Я сейчас пришел к тому, что вот я могу написать кому-то парт или куплет, припев, не важно. И конечно, приятно будет, если мое имя напишут, но если нет — мне будет ровно. Потому что я знаю, что если мне эта работа нравится, то мне хватает просто знать, что я приложил к этому руку. И когда я слушаю, я кайфую, что к этому причастен. Мне мое придет.
А что такое любовь?
Любовь — это степень симпатии. Когда симпатия сильная, когда сходишь с ума. Кто-нибудь смог уложить в тезис любовь? Нет. Так почему все ее пытаются уложить в рамки, причем в свои. Не в те, которые всем бы подходили. Любовь — это все. И все — это любовь. Не зря же говорят, что нет дыма без огня, и даже отец мне говорил пословицу: «Не говоря о плохом, хорошего не увидишь». Вот так и есть. Какая может быть любовь, если в ней все хорошо? Это скорее иллюзия, картиночка, которую ты себе придумал на год, полгода, может, на месяц или на день вообще. Если тебя не ****** [трясет], то о чем можно говорить?
То есть, вы считаете, что абсолютно счастливых отношений быть не может?
Нет, они могут быть. Наверное, есть такие люди, у которых это получается. Просто по большей части, я сомневаюсь. Лично я не верю в такое, у меня не может быть так. Даже когда все происходит так, как нужно мне, я и то сомневаюсь, не могу до конца понять себя. Не знаю, я вообще запутался, в конце концов (смеется).
более позднее: https://www.gazeta.ru/culture/2017/12/28/a_11558348.shtml
Можешь описать, что с ним (альбомом в работе) происходило все это время?
Сначала было около двадцати песен, но они не дотягивали до самой слабой на «Уроборосе». Меня они не устраивали, песни постоянно отсеивались. Поэтому за два года у меня и вышло столько музыки — и еще остались невыпущенные треки. На «Отеле «Эверест» песни про реальные события, часть которых вошла на «Зеркала», были вымученно уложены в выдуманный сюжет, но этот концепт меня тоже достал. В итоге те песни, что полайтовее, без какого-то личного груза я собрал в «Праздник на улице 36» и продолжил работу над «Уроборосом». Все это делалось для того, чтобы концентрация была [очень] высокая, чтобы я был доволен.
А названия альбома как придумалось?
Мне девочка одна рассказала про этот символ, уроборос, и я понял, что это очень близкий мне образ, сочетающийся со значением моих цифр — 36.
Плюс образ змея, который поедает сам себя, принцип самосовершенствования через саморазрушение, мне очень близок с самых разных сторон.
В интервью Ксении Собчак ты говорил, что на альбоме не будет песен про любовь, только социалка. Но у нас социалка — это звать на баррикады и бороться с режимом, а у тебя ничего подобного нет и в помине.
Просто я из тех людей, которые не любят жаловаться, и всегда вижу, что проблемы большинства людей — это их собственные проблемы. Виноватых всегда можно найти — и они действительно есть, но тебе никто не мешает выкапывать себя из этого состояния.
Песня «Положение» о моих близких, знакомых, которые не хотят себе помогать. Они знают все нужные ответы, но продолжают себя обманывать изо дня в день. «Животные» — не обо мне и моих друзьях, а о тех конченых придурках, которые есть в любом районе и в любом городе. Это песня не столько оправдание, сколько объяснение того, как они стали такими. Я транслирую браваду людей, которые несутся по течению, пока их не завалят, которые так и не узнают, какой мир большой и интересный. Это песня о безнадеге, ее холодная трансляция.
Ну и последний вопрос, который мог бы стать первым — нормальная ситуация для разговора про уробороса. Два года назад вышел твой первый альбом, в феврале ты готовишься собрать Stadium. Можешь как-то резюмировать, что с тобой произошло за это время?
О, это отличный вопрос, на который должны были себе сами ответить те, кто все это время доставал меня с вопросом про второй альбом ... Итого четыре релиза, которые вышли без всякой подготовки и ожиданий. Что касается жизни, то про это я тебе могу очень долго рассказывать, за два года у меня произошло столько, сколько у людей, которые занимаются тем же, что и я, за десять не происходит…
Я приехал сюда работать и работал все это время.
Я ничего не ждал ни от Москвы, ни от аудитории, ни от рэп-сообщества. Ни от кого, кроме себя. Я просто делал свою работу, повышал свой уровень и делал все, чтобы никто не мог притеснить мои интересы. Я не видел отца два года, сына — около полугода. У меня нет ничего личного. Были одни отношения, которые ничем не увенчались. Потому что я никому не готов уступить место моей работы. Это понимает каждый близкий человек в моей жизни.
И я очень не люблю, когда новые знакомые начинают мне надоедать, не зная, что даже моя мама звонит мне не чаще, чем раз в две недели, потому что боится меня отвлечь. И я ждал того момента, в котором я нахожусь сейчас, чтобы стать чуть более свободным — снова — для своей работы.
Видео-интервью: